Мой отец, Закирзян Шакирзянович Дияров, родился в 1897 году в селе Тат. Дымская в семье, где росло семеро детей. С детства он находился на службе у местного богача, затем его забрали в царскую армию, участвовавшую в Первой мировой войне. Промучившись несколько лет в окопах, отец с криками «Ура!» встретил власть большевиков, клявшихся прекратить кровопролитие. Но вместо обещанного мира началась бессмысленная гражданская война, и он оказался в армии Колчака. Вот тут впервые отец и понял, что значит судьба. Вытирая влажные от слёз глаза, отец рассказывал, как на берегах широкой реки Акана они попали в плен. Их, красноармейцев, выстроили на крутом берегу реки. Белый офицер начал отсчитывать в ряду каждого десятого, стрелял в него из револьвера и сталкивал в воду. Вот и не верь после этого в судьбу…Отец был девятым по счёту и остался жив. Выбрав момент, когда офицер, сделав очередной выстрел, отошёл, отец воспользовался невнимательностью белогвардейцев и спрыгнул со страшной высоты в реку вместе с товарищем. Под градом беспрестанно свистевших пуль они поплыли к противоположному берегу. Оба чудом остались живы и добрались до суши. После окончания гражданской войны отец вернулся в родное село убеждённым коммунистом. Став активистом, участвовал в организации колхозов и несколько лет подряд являлся председателем сельского Совета. Затем женился на видной и трудолюбивой девушке Малике, которая была моложе его на 13 лет. После того, как в течение месяца заболели и умерли старший брат отца и его жена, из их шести детей, оставшихся сиротами, новоиспеченные молодожёны взяли на воспитание девочку Сажиду. Остальных пятерых забрали к себе другие родственники. Потом у родителей появились на свет мы, две дочери и сын. А Сажиду апа всегда считали родной старшей сестрой.
Предсказание из книги гаданий.
В 1939 году отец, избранный депутатом, поехал на съезд колхозников в Москву. Вернулся домой поникшим, а причину этого мы узнали только перед началом Великой Отечественной войны. Усадив нас рядом с собой, он рассказал странную историю, случившуюся с ним в столице. В Москве их распределили по квартирам. Он попал в компанию одного пожилого русского. На второй день, узнав, что отец по национальности татарин, он сказал ему: «Если не расскажешь никому, покажу тебе одну старинную книгу. Ты сможешь прочитать её, по-моему, она написана на татарском языке». Сказав это, он увлёк отца за собой в подпол. Оказалось, что это древняя татарская книга гаданий. В ней отец смог прочитать, что скоро начнется великая война, будет много горя, страданий. Говорилось в ней и о других вещах. Жить бы, да и жить нам, радуясь жизни! Но нет – сбылось книжное предсказание: в июне 1941 года нагрянула неслыханная беда. Мне тогда было семь лет, братишке - пять, а сестрёнке - два года. В то время люди работали в поле, только-только поднялись хлеба. С приходом вести о начале войны, подводы с лошадьми стали вывозить сельчан с полей. Уже на следующий день из нашего села и из близлежащих деревень на фронт забрали по 70 мужчин. До сих пор перед глазами встаёт картина с горько плачущими стариками, жёнами, детьми. Отправка на фронт годных к службе мужчин продолжалась всё лето. Из многих семей отцы уходили вместе с сыновьями - по четыре, пять человек сразу. Проводили своих мужчин и мы: старшего и младшего братьев матери, старших братьев отца. Через два месяца ушёл на войну и отец.
Военные годы - одна бесконечная ночь.
В это тяжёлое время наша мама осталась с детьми мал мала меньше. 17-летняя Сажида апа заменила ушедшего на фронт помощника комбайнёра. В середине сентября этого же года её несправедливо обвинили в воровстве пшеницы. Помню, она только вернулась с поля домой, тут же за ней вошёл председатель сельсовета и стал ругать её. Он и его помощники обыскали весь дом и ничего не нашли. Но, несмотря это, Сажиду апа всё равно посадили в тюрьму. Зима в год начала войны была на редкость суровой. В 40-градусные морозы наша мама с Миннегараем абый Асыловым и Гильмикамал апа Альмиевой всю зиму у подножья горы Азан рубили лес для нужд государства. Вскоре Миннегарай абый и Гильмикамал апа сильно простудились и умерли совсем молодыми. Весна 1942 года. Пришло время сева, однако, ни техники для вспашки земли, ни мужчин не было. Часть лошадей, которых не отправили на фронт, пали от голода, а те, что ещё могли передвигаться, совсем обессилели. Женщины и дети были вынуждены запрягать коров, быков и пахать землю. Свою корову впрягли и мы с мамой. Тогда в поле трудились все, кто был на ногах. Старшие день и ночь на работе, дома оставались маленькие голодные дети. На каждую трудовую бригаду (по количеству людей) выделялось по 1-2 килограмма муки, которая затем среди членов бригад распределялась ложками. Эту ложку муки мама завязывала в уголок платка, приносила домой и говорила: - Доченька, разотри в комочки. Хоть немного, а будет вкус муки в похлёбке. Весной, когда начинал таять снег, мы, дети, выкапывали в полях остатки картофеля, сушили его и растирали в муку. Мама потом выпекала в печи что-то вроде булочек. С наступлением тепла в полях, лесах, на лугах мы собирали известные нам съедобные травы: лебеду, борщевик, свербигу, листья свёклы. Недалеко от нашего села располагалась небольшая деревня Батурино. Когда-то им владел боярин Батурин, открывший там спиртзавод. Народ питался остатками картофеля, из которого в своё время производился спирт. Были и те, кто, голодая, съедал мясо падшей домашней скотины - умирать ведь не хотелось. Во время войны народ обязывали выплачивать взносы. И каких только видов взносов не было: коровье молоко, сливочное масло, яйца, картофель, овечья шерсть, мясо, молоко... Подумайте только, разве можно подоить овцу? Для своей скотины косили сено по овражкам и, сами впрягаясь в тележки, привозили домой. Наше село со всех сторон окружали леса, но рубить дрова в них лесник строго запрещал. Люди доставали длинными крюками только сухие ветки деревьев и обламывали их. Если мальчишки-подростки всё-таки осмеливались рубить дрова, то лесник ловил их, отбирал нарубленное и топор, ломал колёса тележек. Голодным детям, отцы которых воевали на фронте, а матери, не разгибая спины, работали в колхозе, не разрешалось собирать дрова! А какое тепло может быть от валежника...
Беда не приходит одна.
В 1943 году снова сеяли хлеб, впрягая коров и быков. Матери работали круглыми сутками, им, как могли, помогали дети. Когда пришло время собирать урожай, у нас случилась большая беда - пожар. Первым загорелся дом дедушки Гатията, затем огонь перекинулся на дома дедушки Хасията, братишки отца Ахметхана и на наше жилище. В один миг всё превратилось в пепел. Пока было возможно, мы перетаскали часть вещей на заднюю часть двора, к речке. В суматохе никто не заметил, как один бессовестный человек похитил все наши пожитки и перенёс в свой дом. Сейчас его уже нет в живых. Всю жизнь он мучился, не смея взглянуть нам в глаза. Оставшись без крова, мы несколько лет жили там, где приютят. Однажды я написала о случившемся отцу на фронт. В ответном письме он написал: «Доченька, в селе много заброшенных домов, вселяйтесь в один из них. Могут помочь и родственники. Там, где я воюю, немцы сжигают дома вместе с людьми. Потерпите. Одолеем врага, вернусь, тогда построим новый дом...» С войны он всегда писал нам такие тёплые, полные оптимизма письма. Беда не приходит одна. После пожара у нас пали корова, а потом бык, прямо на холме, на месте выпаса. Его мы растили в надежде поменять на тёлку.
И как только выжили?
С трудом пережив очередную зиму, весной, после схода снега, народ потянулся в поля собирать колоски, оставшиеся с прошлого года. Мы их собирали два дня подряд, возвращались домой только к вечеру. Собранные в первый день зёрна мама смолола на жерновах, а из полученной муки испекла нам белые пресные лепёшки. Их вкус я помню до сих пор. На следующий день мы собирали ржаные колосья. Вернувшись домой и, высыпав всё содержимое, я встряхнула мешок, и из него на землю выпало несколько зёрен. Тут же три курицы, гулявшие неподалёку, подбежали и склевали их. Утром мама вышла их покормить и тут увидела, что все они лежат на земле бездыханные. Она быстро вошла в дом, собрала все эти зёрна и спрятала, поняв, что есть их нельзя. А большинство наших голодных односельчан съели и пшеничные, и ржаные зёрна в сыром или жареном виде! Все они отравились, носом и горлом у них текла кровь. Люди стали умирать. Несмотря на это, оставшиеся в живых, не выдерживая голода, продолжали собирать колоски. Когда же люди стали умирать целыми семьями, в селе приземлился самолёт с бригадой казанских врачей. Они организовали больницу в здании правления колхоза. Сюда подвозили больных на телегах. Наша семья тогда жила в доме Габдурахмана Набиуллина, по соседству с больницей. Мы наблюдали, как люди с высокой температурой выбегали к ёмкостям с водой для лошадей и окунались в неё, как бредили - то громко смеялись, то рыдали. Достойные мужчины села погибали на поле брани, а их пожилые родители, жёны и дети умирали в родных домах, словно на полях сражений. Каждый день из окрестных посёлков, сёл к нам подвозили новых больных на телегах, а затем на этих же телегах умерших за ночь увозили на кладбище. Могилы рыли тоже женщины, они же и хоронили... Положение изменилось после того, как с Бугульминского элеватора стали привозить качественное зерно. Как и другие сельчане, мы тоже обменяли собранные нами колоски на 4 мешка зерна. Мама использовала его очень экономно, поэтому хватило надолго. В нашем селе от септической ангины тогда умерло 75 человек. Только благодаря стараниям казанских врачей болезнь отступила. В один из этих тяжёлых дней маму вызвали в Бугульминский военкомат и сообщили о гибели отца при освобождении Литвы от фашистских захватчиков(но похоронка не пришла). Мы не могли понять, почему так произошло, ведь наш отец гнал немцев до самого конца, бился за Сталинград и Ленинград, он обязательно должен был вернуться домой! Но...
Наши матери достойны памятников.
Живя в то страшное время, перенеся столько непосильного для человека горя, наша мама смогла выстоять. Воспитывала нас, находила и еду, и одежду. В зимние ночи вместе с бабушкой и женой дяди Гайникамал апа валяла валенки, вязала носки. Долгожданный День Победы мы встретили без отца, но на этом наши беды не закончились. Дядю Нургали, братишку мамы, убили в Бугульме, когда до родного дома ему оставалось доехать всего 25 километров. Это несчастье лишило нас последней опоры. Через год убийцу нашли и приговорили к смертной казни. Дядя Ахметхан пришёл с фронта с подорванным здоровьем, пожив совсем немного, он скончался. Надежды наших родственников оказались несбыточными. До последнего дня мама скучала по отцу, ждала его. Господи, пусть не повторяются такие войны никогда, пусть будет мир во всём мире. Пусть наши дети, внуки, будущие поколения никогда не испытают тяготы изнурительного труда, голода, сиротства, которые довелось пережить нам!
Лилия ДИЯРОВА, г. Бавлы
Из фондов Бавлинского краеведческого музея. Газета "Слава труду" от 22 июня 2011 года.№48(9587)
