«Цвет наших слёз с тобой…»
Письма бывшего военнопленного
Куропаткина Алексея Александровича жене Елене
Старший научный сотрудник
Музея истории города
Ирина Мясникова
В рамках комплексной музейной программы по выявлению и увековечению имён военнопленных чистопольцев в музее уездного города собирается поистине уникальный архив.
Начиная поисковую работу, мы и предположить не могли, что она приобретёт настолько широкий резонанс. Максимум, на что надеялись – найти родственников новь обнаруженных солдат и офицеров РККА, которые до сих пор считаются пропавшими без вести. Оказалось, у многих живы дети, даже вдовы. Благодаря документам, которые хранятся в Центральном архиве Министерства обороны РФ (Подольск), военно-мемориальном центре вооруженных сил РФ, в Государственном архиве РФ и Государственном архиве РТ они получают сведения о судьбе своих родных. И … приносят в музей вновь и вновь фотографии, письма, документы, воспоминания, предметы военной поры. Потому что хотят, чтобы о них помнили. О них, военнопленных – фронтовиках без орденов, без почестей, без славы, не дошедших до Берлина, не доживших до мая 45-го, погибших в муках концлагерей для того, чтобы те, кто займёт их место в строю, дошли до Берлина, встретили май 45-го…
Эти стихи в память об отце нам принёс Владимир Алексеевич Куропаткин. Они были написаны Алексеем Александровичем в фашистских узах. Ему посчастливилось, он вернулся домой, но был уже тяжело болен. В 1950-м, когда отца не стало, Володе был всего один годик.
…На старом русском кладбище, которое с недавних пор называется Авдеевское, есть чудом сохранившееся надгробие с потрясающей, очень длинной эпитафией: «Здравствуй, русский герой, утомлённый войной, после тяжких больших испытаний ты вернулся из долгого плена домой на лице со следами страданий…». Эти строки высечены на памятнике солдату времён ещё русско-японской (!) кампании, имя которого утрачено. А звучат как посвящение и всем военнопленным другой войны.
«Нам досталось сполна», – признался как-то бывший несовершеннолетний узник фашистских лагерей, ныне покойный Борис Николаевич Кронберг. Наверное, если был жив, то же повторил бы и Алексей Александрович Куропаткин. Он ушёл на фронт в 41-ом. Дома оставалась жена с двумя детьми, ждали третьего. В самом начале войны попал в плен и до 1945-го, вплоть до освобождения, не знал, кто у него родился, сын или дочь, не знал, что двое старших детей, дочь Зоя (1936 г.р.) и сын Юра (1939 г.р.) – оба умерли в 1943-ем. Он 4 раза бежал и 3 раза его ловили. А что значит бежать из фашистского плена и быть пойманным, да не единожды, и при этом – выжить, знают только они, пережившие. Но они почему-то чаще молчат. А. Куропаткин тоже никогда не говорил о том, через что прошёл. В ящике № 05150-6 картотеки Государственного архива Республики Татарстан тоже всего одна строка из военной биографии: «Попал в плен (освобождён)».
После освобождения сержант Куропаткин был восстановлен в звании и ещё отважнее бил врага. 30 марта 1945 года приказом Верховного Главнокомандующего № 319 «за отличные боевые действия при овладении городом-крепостью Гданьск (Данциг)» ему объявлена благодарность. В приказе 73 по стрелковому полку 33 стрелковой дивизии №040/Н от 6 октября 1945 года значится: «… награждаю медалью «За отвагу»… командира отделения 2 стрелкового батальона сержанта Куропаткина Алексея Александровича за то, что в боях при взятии населённого пункта в районе с. Хартхаузен своим расчётом, ведя фланговый огонь из пулемёта, обеспечил продвижение батальона без потерь, уничтожил 2 огневые точки противника и личным оружием уничтожил 12 гитлеровцев и 5 взял в плен».
Его письма и фотографии – незабвенная память об отце – с трепетом и благоговением хранятся в семье и сегодня.
…Пожелтевшие листы, выцветшие чернила, строчки, стёртые на сгибах до дыр… В простых, незамысловатых строках, написанных почти 70 лет назад, обращённых к единственному верному другу – жене, столько благородства. Удивительно искренние, выстраданные, стихи-слёзы, стихи-реквием по потерянным малолетним детям. В них – горечь и боль вынужденного узника, ненависть к врагам, отнявшим молодость, жажда мести «за свое мучение и за весь народ, который он разорил в 1941-42 гг., этот проклятый вероломный фашизм». В этих стихах – судьба человека. Судьба страны.
20/V-45.
Привет, привет, подруга моя родная!
Твой голубой конверт я получил.
Вот поворот, тропинка крутосклонная.
По ней свернул, в стороночку присел.
И развернул письмо улыбкою счастливою,
Гляжу число, читаю: добрый день…
Вдруг словно нож, вонзили в душу бедную…
Застыл, сидя под деревом, что пень.
Писала ты в конверте том голубеньком…
Прислал я вновь забытых слез тобой.
Остался цвет навеки этот памятным.
Такой же цвет и наших слез с тобой.
Пишу ответ, а мысли мои прежние.
И слез своих не в силах удержать.
Детей уж нет… И ручки ихи прежние
Не будут больше отца уже ласкать.
Они лежат в земле уже зарытые,
Могилка сверху травкой обросла.
А ты родней моей, совсем теперь забытая
Но не забуду я лишь никогда.
Лена, не плачь, береги здоровье. Значит, такая судьба нашим детям.
Счастья потерянное очень мне жаль,
Что с родной сторонки умчался я вдаль.
В годы военные.
Жизнь печальная проходит,
Грустью, печалью, все сердце обложит
Счастье потерянное ветер развеет,
Никто не придет и никто не согреет.
Жизнь одиночная, истомление лишь духа.
Не вижу детей, не вижу и верного друга.
Лена, я уже писал впредь тебе и написал, может, что лишнее, хотя сердце давно болело еще в плену. Я видел сны нехорошие: голых женщин, потеряние зубов, и вот в мае уже в армии. Мне приснилась ты, который сон я уже тебе писал, если только ты его получила. Вот все эти сны. Я чувствовал: что-то не в порядке дома, но я не мог вырваться из фашистских когтей, я совершал побеги, но проклятые немцы снова ловили и мучили в карцере. Я все переживал ради того, чтобы вернуться домой к своим детям, которые, думал, уже ходят в школу.
Пока, Лена, до свидания. Я не могу писать, у меня сильно болит голова. У меня с утра до самого вечера не сходили с глаз слезы. Передавай привет всем своим родным.
Подпись
Добрый день, счастливая минута, Лена, и доброе здоровие всем твоим родным и пламенный привет Ванюшке Абьзянову, любимому моему другу. Лена, ты писала, что Павлушки нет. С ним расстался в городе Москве на формировке. Мы тогда пошли по разным частям, и с тех пор я его тоже не видел. За свой плен я только встретил в плену своего товарища, с которым работали на «Красном двигателе», это Николай, родня Шмаковым. Если увидишь кого либо из Шмаковых: тетю Пашу и Полину, или, может быть, кто еще дома - Яфим, Степан или Полина, или Анатолий, то передай им, что, ихний родня Николай в плену. Я его видел в 41 году. Он был больной. С тех пор я его не видел, не знай, жив, не знай, нет. А фамилию его я забыл.
Лена, сейчас мы, конечно, уже не воюем, живем в мирных условиях, но только на германской земле. Когда поедем в Россию на свою землю - это не известно. Но все-таки предполагается, что долго не будем, а поедим в Россию. Но сколько придется служить. Не знай, может быть, отпустят домой, может быть, дадут отпуск. А скорее хотя бы уехать с этой проклятой земли, а то здесь изредка получаются нехорошие случаи. Вот уже убили Маера, капитан нашел на мину и разорвало нижнюю часть ноги. Эти вероломные проклятые немцы еще стараются как-нибудь нанести вред нашей армии. Лена, я посылал тебе 2 посылки, только едва ли дойдут, и 200 руб. денег.
А теперь прочти наше старое
Воспоминание
Зимняя ночь (первое наше знакомство)
Зимняя ночь на дворе.
Ярко звезды блестят.
Наши юные годы
Быстрее ветра летят.
Помнишь, Лена, в дому,
Еще был не знаком,
На вечерке одной
Был в рубашке с замком.
Зимняя ночь помогла:
Ты меня увлекла.
Я тебя полюбил,
До угла проводил.
Мы гуляли с тобой
Каждую зимнюю ночь.
И в такую же ночь
Народилася дочь.
Быстро жизнь текла,
Наша Зоя росла.
Скоро ты для меня
Сына мне родила.
Жизнь семейная текла.
Вдруг война начала!
И пришлося страдать,
Горько плакать-рыдать.
Жизнь тяжелая пошла,
Дорогая, для тебя.
Но помочь я не мог -
Был я жертвой врага.
Тяжки годы прошли,
Стал свободен я вновь.
И с тоской каждую ночь
Вспоминал про любовь.
Но не прежние года,
Плен состарил меня.
И конверт голубой
Велит плакать порой…
Солнце ярко блестит.
Мое сердце болит.
А во сне каждую ночь
Вижу сына и дочь.
Наяву не видать
Своих милых детей.
Хоть тебя с малышом
Повидать поскорей.
Зимняя ночь на дворе.
Ярко звезды блестят.
Наши юные года
Быстрее ветра летят.
22/V-45. Подпись
Мой адрес
Полевая почта
63488
Куропаткину А. Л.
Привет, привет, Елена дорогая!
Забыла ты уже про меня…
Я жив, я жив еще, родная,
Но я далеко от тебя.
Я был в плену замученный неволей
В когтях фашистского орла.
Сейчас я вновь с винтовкой боевою
Пошел на фронт добить врага.
Мне братья дали прежнюю свободу,
В глазах блеснула радости слеза.
И образ твой как будто предо мною:
Прощальный вид, заплаканы глаза.
Сeйчас вперед с задачей боевою
С приказом Сталина отца.
На дне Балтийского моря
Квартира будет подлеца!
Потом кольцо железной цепью
Сожмет фундамент фашистского гнезда.
В стане враждебной над Берлином
Блеснет советская звезда.
И вот конец войны жестокой.
Лишь буду жив - увижу вновь тебя.
И тем платком, в прощание подаренном,
Я оботру тебе заплаканные глаза.
Вьется в темной печурке огонь,
На поленьях смола как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты
Как тоскует мой голос живой.
Мы теперь далеко - далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Затерявшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.
Лена, жизнь в плену томительная, скучная. Думы, не выходя из головы, научили меня писать стихи или песни о современной жизни, которая протекает на глазах.
Пока, до свидания. 24/III-45г.
Здравствуйте, дорогие родные: Лена, мои дети Зоя, сын Юра, привет новорожденному без меня, я не могу знать, сын или дочь. Пламенный привет Александру Тихоновичу, Настасии Ивановне. Передайте привет всем моим родным и знакомым. Всем сообщаю, что я жив, не знаю, что будет дальше. Лена, я уже тебе писал, но не знаю, получала или нет, так я сообщаю вам вторично, что я находился в плену в лапах фашистского врага, но он не смог удержать свою жертву. Я бежал из плена 3 раза, но все ловили. Но на 4 раз сбежал. Я скрывался в лесах, пока не пришли братья. Сейчас я снова на фронте. Я должен отомстить врагу за свое мучение и за весь народ, который он разорил в 1941-42г., этот проклятый вероломный фашизм. Лена, как получишь письмо, так пиши быстрее, может быть, я получу. Мне охота узнать, как живут, живые ли дети и родные.
Я сейчас нахожусь
Между минных огней.
Сердце стонет, болит,
Увидать поскорей.
Посмотреть на тебя,
Дорогая жена,
Крепко к сердцу прижать
Моих милых детей.
Лена, на адресе пиши имя, отчество и фамилию
Мой адрес:
Полевая почта
63488у
Куропаткину