Четвертым по счету из родительского дома в 1943 году ушел на войну Лашманов Василий Фомич, мой отец. Было ему тогда неполных 17 лет. Что он думал, что переживал, когда получил повестку. Ведь на этой проклятой войне уже пропали двое отец и один из братьев Герман, и неизвестно еще, что ожидает старшего брата, Семена? Дома оставались мама еще с 6 младшенькими, 5 девочками и сыном Петром, которому всего-то 14 лет. А младшенькой Раисе вообще только второй год… Старшим в доме оставался Петр, который и проводил Василия на фронт. Бесконечные молитвы матери уберегли одного из сыновей. Вот что написал о своих фронтовых годах Василий Фомич.
Мои фронтовые дни
Переправа, переправа,
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда.
Кому- память, кому – слава,
Кому – темная вода.
А.Твардовский. «Василий Теркин»
5 ноября 1943 года нас, 9 человек шестнадцатилетних парней, призвали на военную службу. Вот эти ребята: Лашманов Василий Фомич, Катмаков Петр Анисимович, Баранов Василий Семенович, Корсаков Аркадий Семенович, Карпов Григорий Владимирович, Качайкин Алексей Иванович, Шумилкин Илья, Сорокин Анатолий Григорьевич, Цыплёнкин Василий Степанович.
Рано утром 5 ноября 1943 года поехали с котомками в г.Тетюши. Оттуда нас направили на станцию Буа. В это время помещение станции размещалось в маленьком щитовом домике, а знаю я об этом потому, что дорогу эту мы в военное время строили, где я тоже участвовал в строительстве. К вечеру мы доехали в Казань на сборный пункт. Утром 7 ноября 1943 года нас построили и начали формировать, кто в какие части идут. Нашу группу повезли в горьковскую область до станции Кулебаки. Тут ещё раз переформировали. Я попал со многими ребятами в инженерные войска, и нашу группу повезли в Рязанскую область до железнодорожной станции Шилово, а потом шли пешком до села Юшта, на учёбу в воинскую часть во 2-ой запасный понтонно-мостовой батальон.
Первыми нашими командирами были: комбат Волгин, командир роты Моцик, командир взвода Сметанин, командир отделения Зверев. Тут нас учили строевой подготовке, минному делу, разным взрывным устройствам, плотничному делу, как сделать деревянные рамы для моста. Но основные занятия проводили на реке Оке – по понтонному делу, как сделать переправу из понтонов. И конечно учились, как быстро рыть окопы и траншеи, как взрывать телефонные и электрические столбы в деревне Юшта мы жили и тренировались до конца декабря 1943 года и под новый 1944 год нас посадили в товарные вагоны на станции Шилово и помчались мы в сторону фронта.
Тогда мне было неполных 17 лет. По дороге на фронт наш эшелон несколько раз попал под бомбежку и, не доезжая до Великих Лук наш эшелон остановился полностью, так как дальше ехать было очень опасно и дорога была вся исковеркана. Мы выгрузились из вагонов, построились и пешком пошли через леса и овраги на конечный пункт. Нас была целая рота: 3 взвода. Я был в третьем взводе. Когда мы шли через лесочек, нас обстреляли немцы из минометов. Я хорошо помню нашего командира взвода( он уже был на фронте), когда он дал команду «принять влево» и мы – весь взвод – сразу повернулись налево и остались живыми, без потерь.
А 2-ой взвод принял вправо и поплатился за это многими человеческими жизнями, был ранен и сам командир взвода. Хотя эти ребятишки – солдаты ещё даже не знали, что такое война! Вот так я получил первое боевое крещение.
Когда шли мимо населенных пунктов, наши глаза видели только печки и дымоотводные трубы. Через трое суток мы дошли до конечного пункта, до 58 отдельного моторизованного понтонно-мостового батальона: комбат полковник Сафаров, командир роты Звягинцев, командир взвода Солдатов, командир отделения Яковлев (чуваш). В этом батальоне началась наша нелегкая фронтовая жизнь на 1-ом прибалтийском фронте.
При нашем прибытии наш батальон наводил понтонную переправу через реку Ловать, на котором стоит город Великие Луки. На переправе в Великих Луках свирепствовали немецкие самолеты и артиллерия. После освобождения Великих Лук наш батальон поехал в сторону г. Опочка.
Почти весь город был в развалинах, целых домов и не было видно. Не доезжая до города Опочка, мы навели переправу через реку великую. Эта река очень широкая и бурная. На пути к городу Опочка на нашем пути попадались полностью сгоревшие сёла и хутора, и город Опочка тоже очень пострадал от бомбежки немецких и наших самолетов, артиллерии. Из района Опочки мы направились в сторону города Пскова. Тут по пути нас опять немцы обстреляли из минометов и самолетов «Мессершмидтов». Для освобождения города Пскова мы второй раз навели переправу через реку Великую, где по нашему мосту с одной стороны ехали войска и техника в сторону фронта, а с другой стороны шли раненые и мирное население: старики, женщины и дети, одним словом – беженцы. Может быть, когда-нибудь, кто-то будет в Пскове, там есть мемориал, где написано и про наш батальон. Так наш 58-ой батальон был моторизованный, то нас перебрасывали из одной армии в другую с одного фронта на другой фронт, туда, где необходимо было срочно переправить войска с одного берега реки на другой берег. Так мы дошли до границы с Эстонией, а в марте мне исполнилось 17 лет. Когда мы перешли границу Эстонии, наши повара начали кормить нас мясом. Я хорошо помню, что когда мы стояли в Псковской области в каком-то лесу, где под лесом горит торф, мы – солдаты, в поле копали сахарную свеклу и пекли её в торфяной золе. Какая вкусная была свекла! А один солдат-хохол из этой свеклы научил нас варить чай.
Я совсем забыл сказать о водке. Нам каждый день в обед давали фронтовые сто грамм водки. Я сначала водку не пил, а обменивал её у старших товарищей на сахар. Потом, когда мне исполнилось 17 лет, водку уже не менял. На границе Эстонии с Латвией есть широкая река Гауя, мы эту реку форсировали и вошли в Латвию. Наш путь лежал теперь в сторону города мадонна. Этот город был почти полностью разрушен, оставались только руины. Из Мадоны мы поехали в сторону города Резекне. Тут тоже через какую-то реку навели переправу и поехали дальше в сторону города Даугавпилс. Для освобождения этого города нам пришлось навести понтонный мост через реку Западная Двина (теперь называется Даугава). Город Даугавпилс наполовину разрушен, а другая половина целая. Хуторов почти не было видно, они в большинстве своём на нашем пути встречались сгоревшими в огне пожаров, или ещё полыхали.
На переправе через реку Западная Двина, на понтонном мосту, я впервые встретился с парнем из нашей родной деревни Катмаковым Петром Анисимовичем. Мы с ним поздоровались, постояли минут пять и разошлись, так как на мосту было очень сильное движение, потому что опять прилетели эти стервятники – «Мессера». И больше никого не видел до начала сорок пятого года. А в январе 1945 года к нам прибыл Карпов Иван Афанасьевич. С ним мы служили в дальнейшем вместе, даже в лесу зимой спали на снегу под елью вдвоём: одной шинель стелили под себя, а второй шинелью укрывались.
В октябре 1944 г. мы наводили понтонную переправу через реку Западная Двина для освобождения города Рига, столицу Латвии. На этой переправе нас бомбили наши же самолеты, и только после вмешательства наших высших командиров уже после двух заходов, наконец, улетели. За эту переправу наш батальон был назван «Рижским». Теперь он назывался 58 отдельный Рижский ордена Александра Невского моторизованный понтонно-мостовой
Батальон. На этой переправе меня сильно контузило, с тех пор в левом ухе шумит, как пчелиный рой. Около Риги, в 3-4 км., есть местечко Саласпилс. Там был концентрационный лагерь. Вокруг лагеря заграждения из колючей проволоки в 3 ряда, высотой 3-4 метра, в 4 углах имелись смотровые вышки.
По прибытии в этот лагерь мы срубили смотровые вышки и сняли проволоку. В центре лагеря стояла виселица для казни военнопленных. Внутри лагеря стоят туалет из бетона, тоже загороженный колючей проволокой. Внутри туалета было много царапин на стенах, где узники этого лагеря нацарапали о своих последних днях и часах жизни. Вот такие слова мы читали: «Прощайте, товарищи, меня сегодня повесят или расстреляют», а дальше свои имена, фамилии, адреса. Все это мы видели своими глазами, так как в этом лагере мы жили два месяца, в декабре 1944и январе 1945 г. Около этого лагеря на реке Западная Двина есть островок, там тоже был лагерь, нам хорошо были видны белые человеческие кости и камни, больше ничего нет, даже травы. Все это называлась «Саласпилский лагерь смерти». В зимнее время наш батальон сооружал через реки ледяные переправы. В Латвии около города Елгава есть широкая река Лиепая, после наведения понтонного моста через неё мы вошли в Елгаву. Город также был весь разрушен, везде видны одни только руины.
Из Латвии нас передислоцировали в Литву, где мы форсировали реку Муша и вошли в город Шауляй, город тоже разбитый, видно, что сильно поработали немецкие и наши, советские самолеты и артиллерия. Дальше наш путь лежал в сторону города Паневежис. Чтобы попасть в этот город, нам пришлось соорудить дорогу из мелких бревен, так называемую «гать», «гатевая дорога», и форсировать приток реки Неман. Через эту реку мы навели мост в двух местах и вошли в Восточную Германию около города Тильзит, ныне город Советск. Опять соорудили гатевую дорогу через болота той местности, и дошли до города Черняховск и там, на берегу реки Преголя, около 3 часов утра объявили по мощному громкоговорителю о капитуляции германии. Вот там и встретили мы день Победы!
Уже 60 лет со дня окончания войны с фашистской Германией, но в моих глазах все стоит зарево фронтовых пожаров, как вечерний закат солнца. Наверное, зрительная память сильнее остальных, и часто снятся эпизоды фронтовых дней. А в ушах шумит эхо ракетных и бомбовых ударов, и вой снарядов, и свист пуль, и автоматные очереди…
Пусть будут прокляты все войны, уносящие самое дорогое, что есть у человека – жизнь.
Совсем забыл написать о нашем командире: в свободное время наш командир роты капитан Звягинцев очень любил петь песни, собирал вокруг себя солдат и во весь голос мы пели старинные русские песни. В такие редкие минуты солдаты отдыхали душой и, казалось, что не только немцы не стреляют, но даже птицы не поют, а только на весь лес звенит наша русская песня.
Отец мой любил рассказывать про войну, а этот рассказ написан к 60-летию Великой победы по моей настоятельной просьбе. Помню, как он попросил у меня географическую карту, чтобы восстановить в памяти названия рек и населенных пунктов. Тяжело дался ему этот рассказ. Не любил смотреть фильмы о войне, особенно современные. Говорил, что все там такие чистенькие, гладенькие, сытенькие. Но когда по телевизору шел сериал «Освобождение» в тех сериях, где показывали места сражений 1 и 2 Прибалтийских фронтов, где он воевал, узнал эти места – и по лицу отца текли слезы. Как-то рассказал, что 9 мая объявили о победе, на радостях все стреляли в небо, обнимались, пели. А утром 10 мая и до обеда их бомбили немецкие самолеты. Откуда они взялись? Народу в этот день погибло много. Оставшиеся боеприпасы пригодились позже, когда немцы пошли в атаку. А ведь они объявили о полной капитуляции…. Он ещё говорил, что после 9 мая в Латвийских лесах скрывались не сдавшиеся немецкие части и более 2 месяцев вновь воевали, пока не прогнали немцев до Балтийского моря. Там немцев ждал какой-то корабль, поговаривали, что английский. Добивать не стали: кто доплыл – доплыл, нет – утонул.
Всё, что здесь написано, собрано по крупицам в разные годы. Папа писал стихи, печатался в газете «Сувар», начал писать стихотворение к 70 – летию Великой Победы…. Не успел….
Деду Фоме Игнатьевичу Лашманову было 45 лет, был призван в декабре 1941 года и успел воевать всего 2 недели, пропал без вести под Сталинградом.
Дяде Семену Фомичу Лашманову было 22 года, служил и воевал в самые отчаянные первые три месяца войны, был комиссован и умер в возрасте 35 лет, не дожив до первого 10-летнего юбилея Победы 1,5 месяца 25 марта 1955 года.
Дядя Герман Фомич Лашманов был призван 18 – летним юношей в июне 1941 года, погиб в возрасте 19 лет и 2 месяцев 10 января 1943 года, т.о. он бил фашистов один год пять месяцев. Захоронен в Волгоградской области. Его имя занесено в списки защитников Сталинграда на Мамаевом кургане.
Отец Василий Фомич Лашманов был призван на войну 17-летним юношей 5 ноября 1943 года, воевал до полной Победы один год восемь месяцев, а потом служил до конца 1950 года, всего семь лет. Умер 22декабря 2013 года.
Вот такую лепту в дело освобождения нашей Родины от фашистских захватчиков внесли мои родные.
(Информация собранна из слов дочери Г.В.Солдаткиной)
Лашманов Василий Фомич. с. Большое Шемякино
Лашманов Василий Фомич родился 12 марта 1926 году в селе Большое Шемякино. Тетюшским РВК 5 ноября 1943 года был призван на военную службу. К тому времени отец Фома Игнатьевич и брат Герман уже погибли, брат Семен был на фронте. Воевал в составе 58-го отдельного моторизованного понтонно - мостового батальона первого Прибалтийского фронта, был понтонером. Демобилизован был 1950 году. Имеет медали «За Победу над Германией» и юбилейные медали «20, 30, 40, 50, 55, 60, 65 лет Победы в Великой Отечественной войне».
На второй же день после возвращения фронтовик устроился в МТС водителем на ГАЗ -51 в колхозе «Победа». Он учился в Елабужском культпросветучилище, закончил его и стал работать заведующим Большешемякинского клуба. Вырастил двоих детей. Дочь Галина работала директором местной школы с 2011 года на заслуженном отдыхе. Сын Валерий избрал профессию врача и возглавляет Большешемякинскую амбулаторию. Имеет двух внуков и одного правнука. Василий Фомич на пенсии занимался рисованием, сочинял стихи о войне и о родном селе.
Ушел из жизни 22 декабря 2013 года.
