Интервью
по теме «Воспоминания ветеранов Чистопольского
часового завода»
Интервьюер: Мясникова Ирина Валериевна, старший научный сотрудник Музея уездного города «Музейного объединения г. Чистополя».
Респондент: Журавлёва Анна Николаевна (род. в 1923 г.). Труженица тыла. В 1942–1978 годах работала на Часовом заводе в разных должностях.
Дата проведения интервью: 4 июня 2013 года.
Интервьюер: Уважаемая Анна Николаевна, было бы интересно услышать от Вас рассказ о становлении часового завода в нашем городе.
Респондент: Правда, я не очень хорошо вижу уже теперь. Вот тут написано: «[19]42 года, третий месяц, 30 число. Принята штамповщицей в цех №2».
У нас был отдел кадров, там работала начальником кадров Агриппина Семёновна Фрейберг. Игорь Фрейберг – это её сын. Он женат на Нинке Корытовой. А вот был Саша ещё Фрейберг. Это вот сын Нинин. Вот я когда была в сбербанке, вот я видела, что написано: «Фрейберг». Значит, кто-то есть. Наверно, или внучка, или правнучка Агриппины Семёновны.
Интервьюер: А Вы сами, Анна Николаевна, с какого года?
Респондент: Я с [19]23-го. 28 ноября родилась.
И.: В Чистополе, да?
Р.: Нет. В Алексеевском районе, село Саканы. И вот как получилось… Ну я, конечно, не сразу… Если уж так сказать, я 9 классов кончила. А здесь был институт. Учительский. Вот сейчас тут гимназия на Бебеля, наверно. Вот тут был институт. Там учёба была только два года. Вот я в [19]40 я кончила и поступила. На географическое отделение. Естественно-географический факультет. Как раз вот год проучилась. И помню: я учила химию неорганическую, подруга моя – историю и литературу. Ну, мы на консультацию должны были пойти, помню. Она говорит: Анька, принеси мне попить. Я вышла с амбара-то. Мы жили, знаете, улица Володарского, дом 44. Теперь это не Володарского улица, а Ленина. Вот где есть эта, фотографии где делают, как его зовут?
Р:. «Коника»?
И:. Да, тут мы жили, только заходить со двора. И вот, я вышла. Почему-то народ, думаю. А у нас во дворе ещё жила зам председателя исполкома. Тверякова её фамилия. Вот это я помню. И был у нас вот репродуктор чёрный, большущий такой во дворе. И много-много народу. Я сходила, принесла воды, говорю: «Таська, что-то у нас народу как много во дворе!» Война началась. Это было на самом деле 4 часа там с чем-то. Жарко было. Ну вот. Это была война, объявили. Мы пошли в институт с ней. Никаких там консультаций уж не стало. И уже в 6 часов, девчонки, вот, верховые ездили. Мужчинам повестку давали: немедленно в военкомат. На лошадях обычно верховые приехали. Дядю Пашу, дядю Петю – всех забрали, быстро-быстро, и всё. Это наш военкомат. Надо: сумка, ложка и кружка. И всё. Ну, конечно, вой, всё, уехали, всё.
Ну вот, институт наш расформировался. А потом я поехала домой. Куда деваться-то? В наркомпрос послала письма. Не только я, многие ведь. Куда нам деваться? Сказали, в Елабуге будет институт наш. Мы поехали. Дали направление на работу. Я не поехала по направлению. Ну, я съездила, мне не понравилось. Куда-то в Заинский район. Очень переживала. Потом стали на окопы собирать. Я попала на окопы. В Буинский район, сейчас помню. Буинский район, Чирки-Ишмяково деревня. А потом я там очень сильно заболела, крупозное воспаление лёгких. Знаете, повезли в больницу. А повезли мужчину, женщину и меня. В больницу. А вот куда? Я не знаю. Привезли в Буинск, что ли, не знаю, не скажу, девчонки. А там термометров только один. Один померил. А я самая последняя стала. Тех положили, а меня некуда ложить. И меня обратно привезли в школу Первый секретарь Алексеевского райкома партии, Молоткина её фамилия, она позвонила в деревню нашу. Сказали: срочно приезжайте, забирайте такую-то-такую-то, Рубцову Анну Николаевну, она очень плохая. Ну вот, маме дали лошадь. Мама за мной приехала, привезла меня домой. Я поболела-поболела месяца три, наверно, а потом попала на завод.
Ну, прихожу к этой школе, там стоит от парадного крыльца она, по улице Володарского. Прихожу, как сейчас помню, там мужчины, какие-то железяки большие, вот такие громадные. Парадное крыльцо открыто, и выгружают. Я говорю: «Мне надо начальника, как попасть?» Начальник стоит, рябенький начальник, Иван Яковлевич Куценко его фамилия была. «Ну, давай, давай, дивчина!» Посмотрел, провёл меня и сказал: «Ну, ладно, так-так, будешь работать ученицей». И тут же вывел и говорит: «Тебя там не пропустят». Мы-то прошли-то не по проходной, а тут.
Ну вот, моя началась работа. Ну, пошла на работу. Ой! Школа была. А вот пристрой к школе, сюда, ниже. Там была мастерская, маленько в подвал какой-то. Они привезли пружину: к морским часам, к наручным часам. И вот мы промывали. Думаю, сейчас бы хорошо, сколько бы спирта было! Ведь в спирте промывали! А мы-то что, не знали!
Ну вот. Всё это делали. Потом станки-то устанавливали. Ну, не только мы, там ведь приехали с Москвы. Вот мы промывали-то пружины-то. Ну, сколько мне было? 18, наверно, уже. Там были и зав лабораторией, и всё. Там уже много приехало, это, с Москвы-то. А потом стали станки устанавливать. Станки-то устанавливали, под фундамент колотили, и ломом, и всем. Ещё это было, эдак, молодёжь, беззащитная, как сказать, давай! А я более-менее тучная была такая девчонка. И мужчины, конечно, были.
Ну вот, стала работать штамповщицей. Но я мало работала штамповщицей, меня перевели в заготовку техником по материалу. Это знаете что такое? Это вот склад-то был где? Где сейчас педучилище. Тут был склад. А мы раньше работали, где первая школа. Потому что я всё-таки была уже грамотная, мне позволяли. В технологии я уж разбиралась. Показали – я разбиралась. Вот я выписывала материал. Дядя Ваня Шипулин ходил на склад. Дядя Ваня Шипулин нам привозил, это возчик, дядя Ваня Шипулин. Он был прикреплён к цеху №2 и к цеху №1. Цех №1 был автоматный цех. Там было продольное точение. Это было прутки. А у нас была штамповка, листы резали. Я вот была в заготовке, я привезу листы-то. Там у нас дядя Коля был Кондратьев. Такой чудный мужчина. Вот. Всегда смеялся. Потом поступил Толя Квасов с [19]28 года. Вот, девчонки, у меня сейчас в глазах он: он маленький, гильотин высокий всё-таки. Мы ему подставляли ящик. Я не вру ни грамма ведь, девочки. А листыщи-то! Он его чуть-чуть положит на гильотин-то. А под нож тоже его надо толкать, туда. У него даже сопелька выйдет чуть не до губы, а он всё равно толкает. Умер… Давно уже. Квасов его фамилия.
А потом-то уж стало хорошо. Вот я тут работала. Мы очень дружны были, девочки. До чего были все дружные мы! Вот я просматривала альбом-то. Все помогали друг дружке.
Время-то идёт, все работаем. Надо, заказы есть. Мы эти, часы делали такие, гиревые. Гири делали. У нас там была тоже мастерская, песок грели, чтобы гири нагибать. Девчонки картошку привезут, напекут. Вот Таня Каурина. Распредом она стала потом работать у нас, карточки выписывать. Сейчас в глазах. Она маленькая ростиком, беленькая. Вот тут вот две косички: одна туда, другая сюда. И ходит вот так, как вам сказать, вот так. У ней книжечка, записывает, подойдёт к станку. Скажем, Иванова, значит, начала работать, вот такая-то деталь, во столько-то. Вот так ходит по всему цеху.
Дружный был коллектив. Работали во вторую, не жравши все. Всё равно ведь хорошо было! Жили! Ещё что вам сказать?
И.: Вы кого-нибудь из москвичей помните, с кем вы начали работать?
Р.: Ну вот, Куценко, начальник цеха. Он умер.
И.: Как его звали?
Р.: Иван Яковлевич Куценко
И.: Вы работали в три смены во время войны, да? У вас рабочий день во сколько начинался?
Р.: В семь.
И.: И до которого часа вы работали?
Р.: По-моему, до семи.
И.: А обедали вы где?
Р.: Обедали в столовой. Вот шестая. Вот где есть сейчас у нас универмаг-то. Вот универмаг это в серединке есть, а вот улица Бебеля и угол Ленина. Знаете ведь? Вот. Тут была шестая столовая. Мы тут обедали.
И.: Чем вас кормили, помните?
Р.: Помню. И щи были, и хорошие были. Ну, уж не как сейчас! Сейчас-то говорить нечего! Обычно были щи с крапивой, щи были. И яичек вот накрошили в праздник, пол яичка очищено было. Тыквы очень много подавали, как пюре тыквенное. Хлеб кто получал 500, я получала 700 грамм. Хлеба-то. Я вот не скажу, как мы хлеб брали-то? Он у нас тут был, на столе, наверно. Подавали хорошо. Ну, ели, ели-ели! Некоторые и 500 грамм получали. А я была как инженерно-технический работник, мне 700 грамм отмерит хлеб-то.
Потом были талоны, девочки, на завтрак. Там, конечно, винегрет, свёкла, овощей-то много всё-таки было.
При заводе был отдел рабочего снабжения. Картошку садили. Убирали. Пекли картошку. Смеялись, хохотали. Опять всё хорошо! Вот я лично была в Кубассах. Убирали там урожай: и тыкву, и свёклу рыли, морковь рыли. И дрова посылали заготавливать. Не всё ведь гладко было. Деревушка была на той стороне. Пилишь кубометр, выкладываешь сколько тебе надо. Мерили, сколько напилила. Вдвоём, конечно, пилили, такой пилой-то вот, двухручной-то. Опять-таки нас посылали. На Каму. Дровами кочегарка топилась. А кочегарка это что такое? Это вот трубы проложены. У нас сейчас газом топиться. А тогда дровами топили. Углём потом стали. Плоты привезут сюда, в Каму-то. Они, конечно, замёрзнут. Зовут: «А ну-ка, на Каму!» Выкалываешь. Стоит бревно-то, лежит, всё в воде. Сверху видно. Вот колешь-колешь, колешь-колешь, чтоб его вытащить-то. Ну вот, помогали, то мужчина какой-нибудь подойдёт, то-чего. Это вот делали. Картошку привезли, замёрзла баржа. Говорят: «Идите, выбирайте картошку». Где что можем, везде посылали.
И.: А вам зарплату платили?
Р.: Платили.
И.: И во время войны платили?
Р.: Платили. Обязательно.
И.: Деньгами?
Р.: Деньгами.
И.: И сколько Вы получали?
Р.: Я когда поступила техником по материалу, у меня было 310 рублей оклад. До реформы [19]47 года. Хлеб получала 700 грамм. Вот надо чулки. Я замуж выходила в [19]46 году, я продала буханку хлеба по кило 400. Купила себе чулки подвенечные.
И.: Кило 400 весила буханка хлеба?
Р.: Да.
И.: Кому же вы продали хлеб?
Р.: На рынке. Любой, кто купит. И карточку продавали. И воровали ещё. Что надо, то и делали!
И.: А где Вы чулки купили?
Р.: На рынке у еврейки.
И.: Она продавала?
Р.: Ага. Она даже жила у нас. Я же на квартире жила, на по улице Володарского, 44. В этой квартире жили: хозяйка сама Вера Феликсовна Березовская, у неё жила тётя Аля, фамилию я уж не знаю, потом жила… Батюшки! Как её, еврейку-то! Забыла!
И.: Она была эвакуирована к нам?
Р.: Да-да. Это вот мы жили тут. Они на кухне. Мы с Руфой Пермяковой, она воспитательницей работала. Ой, девчонки, мно-ого ведь. Очень-очень много ведь! Много я прожила. Вот она работала воспитательницей у Водников. У нас комнатка была. Тётя Вера там, Руфа и я. Мы в этой комнатке жили. А тётя Аля и эта евреечка. Она странная такая, ой ты, милая моя! Она уж крошечку. И вот я у неё взяла эти чулки. А вот в большом зале там жил директор мебельной фабрики. А мебельная фабрика знаешь, где была? Вот где сейчас у нас универмаг стоит, настоящий-то универмаг, большой-то, вот тут была мебельная фабрика. Делали какие-то пуговки, ещё что-то, ещё что-то делали. Он жил тут. А потом он построил себе дом за собором.
И.: Анна Николаевна, Вы во втором цехе работали до какого года?
Р.: Надо посмотреть. По-моему, пятьдесят…
И.: Здесь, да? В трудовой книжечке. Сейчас посмотрим. В [19]42 году 1 июля Вы переведены техником по материалу в цех №2. Потом «в [19]46 году 1 июня назначена заведующей производственной работой в цех №2. В [19]49 году 1 июня назначена начальником производственной работы в цех №2. В [19]53 году 8 декабря переведена старшим диспетчером цеха №2. В [19]55 году 1 июня уволена по семейным обстоятельствам». А декретного отпуска тогда не было?
Р.: Был. А что декрет тогда? Полтора месяца туда и сюда. Я уж точно не помню. Как бы не наврать. Но не как сейчас. Сейчас сидят три года. Тогда три месяца не сидели.
И.: «В 1955 году 15 декабря принята диспетчером производственного отдела. В 1958 году 1 января переведена исполняющей обязанности инженера производственного отдела. В 1960 году 1 апреля переведена старшим инженером. В 1964 году 15 сентября переведена старшим инженером-руководителем планового бюро. В 1965 году 1 марта переведена начальником сектора оперативно-производственного планирования. В 1974 году 1 июня переведена начальником бюро . В 1978 году 29 ноября уволена в связи с уходом на пенсию по возрасту». Вы в 1983 году 31 октября приняты распредом 4 разряда в производственный отдел. Что это такое?
Р.: Сейчас скажу. Вот я уволилась, а потом, может, слышали, 12 рублей надо было доплачивать. У меня было 120 пенсия, а кто два месяца поработает, у тех будет 132. Вот я поступила, два месяца проходила и стала получать пенсию 132 рубля.
И.: Ясно. Вам нравилась работа на заводе?
Р.: Очень. Но я не стала ни дня отрабатывать. Мне исполнилось 28 ноября 55 лет, я уже на второй день не вышла на работу. Я просто устала. Это очень муторная работа. Надо с цехами. Вот, придёт к тебе этот, Владимир Дмитриевич-то[1], ду-ду-ду!. «На каком основании?», да «почему Вы это не дали?», да «почему Вы это не сняли?» Тут ведь всё связано с деньгами, с прогрессивкой. Как вам сказать-то, лучше наврать? Вот все цехи. Их много ведь было. Вот бюро. Вот сидит плановик, у него перечень деталей, кто чего где изготавливает. Владимира Дмитриевича цех назывался корпусной, внешнее оформление. Вот они корпуса делали, там крышку, там всё. Внешнее оформление часов. Ещё товарная продукция есть, валовая продукция. И план товарной продукции это спускал завод, то есть не завод, а Союзчаспром. «Столько-то вам часов, столько-то вам денег, столько-то вам народу, вот вам расписание штатное». Вот всё сделает. И вот нам плановый отдел спускал, что нам нужно сделать. А мы на этот план должны сделать оперативный. Ну как это сказать. Там-то план твёрдый, а мы – нет. Одну деталь, может, посмотришь – её 15 тысяч в запасе, другой детали – 5 тысяч, а другой детали – 0. Так уж я вам образно говорю. А мы должны, чтобы обеспечить выпуск вот этих часов, должны спланировать так производство, чтобы хватило всего. Вот второй цех он давал все заготовки пятнадцатому цеху. Это был заготовительный цех. Всё, что есть наверху, это второй цех делал. А пятнадцатый цех всё обрабатывал, там токарная работа. А потом пятыйый цех, допустим, покрывал гальваником, хромировал там, красил-чего. А уже десятый, седьмой собирали. И вот этот производственный-то отдел как раз вот это и занимался оперативным планированием, то есть обеспечением товарного выпуска. Поняли меня?
И.: Почти поняли.
Р.: Конечно, вам, может, и не надо это.
И.: Что Вы, это же интересно. Вы долго проработали на заводе, Вы помните, как он развивался, как начали продукцию за границу отправлять, как завод стал известным.
Р.: Это уж я не помню. Он стал известным за границей это когда поступил Цивилин. А до этого он неизвестный был. И не посылали за границу. Были, конечно, заявки небольшие на импорт. Но чтобы их делать на импорт это с ума можно сойти! Мы как-то послали в Корею «Уран» 15 тысяч штук. Мы с ними замучались: реклама за рекламой, реклама за рекламой!
И.: Это в каком году?
Р.: Помню что ль я это?! Это ещё до перестройки! До перестройки, я ещё на пенсию не уходила. А это стал Цивилин-то, тут ведь сразу очень большое изменение. Во-первых, у нас была контрольно-испытательная станция. В КИСе был всегда план часов. 30 дней все часы ходили, их мастера смотрели. Когда они ходят без брака, тогда мы уже посылаем. А сейчас ведь нет, сейчас собрал и всё, продал. Это уж я сейчас толком не скажу, не наврать бы, уж я так слышала. Потому что сейчас КИСа, по-моему, нет.
И.: Вы при скольких директорах успели поработать?
Р.: Первый был Лукьянов.
И.: Вы его помните?
Р.: Помню. Хороший дядька был. Нос не загибал. Хороший, но требовательный. Второй был кто? Славгородский. А потом Михайлов. Потом Окунцов. А потом Цивилин. Всё.
И.: А где жил Лукьянов, не знаете?
Р.: Как же я не знаю, где жил Лукьянов? Вот где сейчас живут эти, там и жил. Володька-то Лукьянов. У него сын Володька, я его знаю.
И.: Он здесь? Остался?
Р.: Нет, зачем? Уехал. Девчонку отсюда взял, Катю.
И.: Где же он всё-таки жил? Какая улица?
Р.: Ну на Бебеля, где живут эти, там, где Михайлов[2]. Но там не такой был дом, другой. Куценко-то жил, где сейчас цветами торгуют, на углу. Бебеля. Домишко такой. Цветы.
И.: Вы помните, как Гречко приезжал к нам?
Р.: Нет. Он, наверно, в четвёртый цех приезжал, это нас не касалось. Четвёртый цех был военный. Потом-то догадывались, что это некоторые детали (стучит по столу). А займы сколько, девочки, были! Займы – это добропожалование денег.
И.: На что?
Р.: «Всё для фронта, всё для Победы». Это подписываешь, и тебе облигацию дадут вместо зарплаты. И всё. Некоторые, допустим, сколько-то процентов, некоторые в два раза больше. Кто как сумел, так и делал.
И.: Помните, как Победа наступила?
Р.: Ой, как же я не помню? Как обычно, легли спать. Встали. Потом в 4 часа стучат. Стук в дверь: «Война! Победа! Война! Победа!» Прибегли, открылись. Кто ревёт, кто что. Победа. Победа! Мы все с визгом встали, конечно, ревём и всё. Ну пока тут ревели, то-сё. Ждал что ль кто? В семь часов надо на работу. Айда, бежим все на завод. Недалёко тут ведь завод-то. Бежим. Кто попадается. Мужик взял меня: «Победа!» Целует! «Победа! Победа!» Пришли все на завод. А потом все пошли на площадь. Где сберкасса.
И.: Где памятник Ленину? Или его тогда ещё не было?
Р.: Он был. Только он был в кругу. А когда стали автобусы ходить, стал мешать, и его убрали вот сюда. А он был в кругу. И был садик вот такой вот. Вот тут. И дождичек был маленько. Кто ревел, кто смеялся, кто пляшет, кто что. Одна женщина зашла в лужу, так она плясала! Что-то про табуретки она плясала, такую песню пела, я не помню. Кто как. Кто прям плакал. Многие плакали. Спрашивайте, может, что ещё вспомню.
И.: Расскажите, как возводили новые цеха после войны.
Р.: У меня сын второй родился в [19]51 году. Мы переехали. Только построили часть здания, где сейчас завод, второго цеха. При нас даже пол асфальтировали, станки перевозили. Это был [19]51–19]52 год. 7 цех был во второй школе, а 10 цех – где институт на Бебеля[3]. А где педучилище, там был цех №8. А рядом, где банк, было заводоуправление, улица Карла Макса, дом 15. Как раз я ходила, подписывала все документы, чтобы мне дали разрешение. Я поэтому это хорошо знаю. Там был Лауфер начальником. В снабжении. Потом Плинер. Плинер-то он был сначала на электростанции начальник. А потом уж его перевели.
И.: Плинера как звали?
Р.: Михаил Филиппович.
И.: Они все были в управлении, да?
Р.: Да. Ты что хочешь? Еврей будет тебе работать за станком что ль? Юдин вот был. Рощин был начальник отдела рабочего снабжения. Много, девочки, воды-то утекло. Ещё что спросите?
И.: Муж Ваш тоже на заводе работал?
Р.: На заводе. Всю жизнь на заводе проработал. Его звали Василий Иваныч. Он с [19]21-го. Год тому назад умер. Всю войну прошёл. Он пришёл в [19]45-ом… В [19]46-ом мы поженились. Он уже работал. Он был судомоторист вообще-то, он школу фабрично-заводского ученичества окончил. Из армии пришёл, он очень раненый был. Он хотел в цех №8, его не приняли. Он работал кладовщиком сначала. Осколок в печени у него. Двух рёбрышек не было. У него большой стаж. Хотя нет стажа, что он работал до войны.
И.: Вы с ним на заводе познакомились?
Р.: Конечно. Познакомились на заводе. Дружили очень мало мы. Где-то мы в ноябре познакомились, в феврале женились. И всё. Стали жить на квартире. Он был не чистопольский. Они переехали оттуда, где Пенза, Саратов. Маленько поработал и перешёл в цех №8. И из цеха №8 он перешёл в «Новую технику».
И.: Жилплощадь вам дали от завода?
Р.: Ну конечно! Отвалили. Кто даст? Где завод возьмёт? Нету! Квартиры нет. А жить-то надо. Пошли на квартиру. Когда поженились, он жил с мачехой, отца не было. Мы стали жить с мачехой. А потом у мачехи пришёл сын, она нам предложила. Ушли на квартиру. У меня родился сын в декабре [19]46-ого. Тут дочь приехала с мужем. Опять сюда ушли на квартиру, здесь дом был. А потом на заводе клик был: кому надо земли, можно брать, строиться. Вот он взял. Посёлок есть часового завода, там. Не через овраг, а вот, Маяковского-то улица. Дружба, Маяковского вся вот такими людьми застроена, которым негде было жить. После-то уже можно было, после-то ведь давали уже квартиры. А теперь говорят: «У вас свой дом». Так вот, если человек служил в армии, да пришёл, ему надо уже жениться. Он хочешь-не хочешь какой-то шалаш будет делать, правда? Ну вот, и мы стали строить, построили дом. Потом мы его продали, построили этот дом. Не-е-ет. Дали! Его нам потом предлагали. Кооператив, 5 этаж. Василий отказался.
И.: Туда надо было вкладываться?
Р.: Конечно, раз кооператив, деньги давай. И 5 этаж. И нюхай там всё. Здесь уже живём 40 лет.
И.: Давайте посмотрим Ваши награды. Вот запись в трудовой: «22 сентября 1971 года награждена знаком «Отличник приборостроения»; 19 апреля 1974 года занесена на Доску Почёта заводоуправления с вручением денежной премии в сумме 20 рублей; 29 апреля 1976 года награждена Почётной грамотой с вручением денежной премии в сумме 15 рублей; 1ноября 1978 года занесена на заводскую Доску Почёта с вручением денежной премии в сумме 20 рублей».
[1] Четырчинский Владимир Дмитриевич. Начальник 15 цеха (1965–1984).
[2] Михайлов Вадим Алексеевич. Начальник 20 цеха (1980–1987). Сын директора завода А. М. Михайлова.
[3] Современная МБОУ «Гимназия №1». Находится по адресу ул. Бебеля, д. 121.
