Бирешмегэс! – Не поддавайся!
Я родилась в 1926 году в деревне Танай Турай Апастовского района в семье колхозника, которая находится в 100 километрах от Казани. Мне было всего 4 года, когда умерла мама. Медицины никакой в селе не было, поэтому никто и не мог сказать, от чего она умерла. Я осталась с папой, бабушкой и шестимесячной сестренкой. Все хозяйство вела бабушка. С бабушкой мы жили как в раю. Года через три после смерти мамы, отец привел в дом мачеху. Она была намного его моложе, и совсем не хозяйственная. Для деревни это страшное дело. Через год она рожала детей, а на нас не обращала никакого внимания.
Когда умерла бабушка, семья стала жить совсем бедно и голодно. Хотя у нас была корова, были куры, но все лучшие кусочки мачеха отдавала своим детям, а нам с сестренкой - то, что оставалось.
В семь лет я пошла в нашу деревенскую школу. Учили нас на татарском языке. Учителя были заботливые. Жили в то время в деревне примерно все одинаково. Дети из таких же семей, как наша, одевались так, что у кого было. Зимой старались никуда не выходить. Носили валенки, и что сами связали.
Я рано начала работать, чтобы помогать семье. Летом работала в поле, на жатке. Старик управляет лошадью, а я выгребаю сено. Когда стала постарше, работала на мельнице сторожем. В тулупе с колотушкой ходила вокруг, чтобы воры не забрались. Я много видела и горя людского и радостей.
Когда началась война, мне было 15 с половиной лет. В начале октября нас от школы направили рыть окопы в соседнюю деревню за 5 километров от дома. Мы прожили там 5 месяцев. Утром вставали рано. Копали противотанковые рвы три метра шириной. Бревна таскали, складывали, строили дзоты. Земля была вся замерзшая и ее сначала взрывали, а потом мы таскали ее на носилках.
В тот год была суровая зима, морозы под 50 градусов. А мы были одеты очень плохо. Помню, что за ведро картошки соседка предлагала мне теплую одежду, но мачеха отказала. Я три дня плакала и потом долго на неё сердилась. К счастью, я не заболела.
Кормили нас плохо: картошка, да суп из крапивы. Работали от темна до темна, но трудодни не получали. Некоторые опухали от голода, водянкой болели. От тяжелой работы и голода лошади падали, и их тайком, по ночам на суп разбирали.
Но мы были молодые, крепкие, деревенские девчата. И шутили, смеялись, и песни пели: задача наша боевая, мы всегда готовы в бой...
Все военные годы мы работали в колхозе. Мужчины были на фронте, а мы – школьники были главной рабочей силой. На поле мы хлеб жали серпами. Помню: когда идем с поля, председатель сельсовета встречает и проверяет, не набрали ли мы зерна. А если у кого-то обнаружит – все зернышки из карманов выгребет. За полкило зерна одну женщину посадили в тюрьму на 7 лет. Такое суровое время было. Все – для фронта! Всё – для победы! В школе у нас была военная подготовка, мы учились маршировать, ползать, винтовку собирать.
В мае 1945 года пришла новость о победе. Помню, вся деревня вышла на улицу. Все плакали, кто-то кричал: война кончилась, Победа!
Жить дома с мачехой стало невыносимо, и я сбежала в Казань. И никто меня не искал. 100 километров шла пешком, иногда на попутках. Пришла в Казань, нашла родную тетю, которая жила в Суконной слободе. Она меня приняла, хотя у неё было семеро детей, и жили они в одной комнате. Соседка подсказала: «На 230-м заводе требуются работники, может, пойдешь?» Я пошла с удовольствием. Начала работать. Мне дали хлебную карточку.
На заводе мне очень понравилось. Меня не обижали. Узнали, что я сирота, окружили вниманием. Картошку давали, выдали калоши. С этими калошами вышла целая история. Я жила еще у тети. На дворе март, а я хожу в валенках, больше одеть-то было нечего. Однажды прихожу на работу с мокрыми ногами. Пока дошла от дома до работы ноги полностью промокли. Меня пожалели и выдали мне галоши. Один день одела, второй день, на третий галоши пропали. Я в панике. А ночью мне снится старик белобородый и говорит: не плач, доченька, твои галоши вот там, и показывает на картину. Вскочила среди ночи и нашла свои галоши за картиной спрятанные. У тетки был сын, хулиганистый такой. Он их спрятал и приготовил к продаже. Взяла я свои галоши и в тот же день попросилась в общежитие.
На заводе работала в сборочном цехе 34. Первый мастер был Плугин. Начальником цеха был Федор Иванович Тарасов. Работали мы на конвейере, собирали термометр ТЦТ-9. Наш конвейер, а напротив был конвейер мастера Косарева. Работали дружно и весело: паяем, собираем приборы, все вместе песни поем: «За рекой знакомый голос слышится…», и другие. В цехе – идеальная чистота, мне выдали белый халат, белую шапочку. На заводе я впервые почувствовала себя человеком.
По-русски я не понимала: деревенская девчонка. Но мне очень помогали мои подружки. Рядом сидели Тая Мусина, Вероника Петрова, Зина Костина. У меня появились деньги одеться, покушать. Я приносила гостинцы тетке, которая приютила меня в Казани.
С тех пор я боготворю завод, потому что это был не только дом, в котором меня одели, обули, накормили. Здесь я начала жить полноценной жизнью: общение с ровесниками, новое кино, новые книги, театр. Всё это вошло в мою жизнь благодаря заводу. Здесь я встретила своего будущего мужа Анвара Юсупова.
Мы встретились в общежитии, понравились друг другу. Но прежде чем сделать мне предложение Анвар пригласил свою старшую сестру из деревни, познакомил нас и спросил у нее: жениться ему или нет. Она посмотрела на меня, поговорила. Как потом мне Анвар рассказывал, одобрила его выбор. Сказала: сирота, чистоплотная, симпатичная, стол нам накрыла, чаю налила, сделай её счастливой, и аллах тебя отблагодарит. Как она сказала, так он и сделал. Встречались мы с ним недолго. Анвар много работал на заводе, а по ночам подрабатывал еще на хлебозаводе. Однажды пригласил меня в театр. Я спектакль смотрю, а он уснул. Устал.
В 1948 году мы расписались, нам дали комнату в 9 метров в общежитии. В этой комнате началась наша долгая и очень счастливая семейная жизнь. Здесь родился сын. На Суконке мы купили маленькое цинковое корыто, в нем сыночка и купали, и спал он в нем. Потом купили кроватку-качалку. Моего мужа очень ценили и уважали на заводе, и в дальнейшем мы получили жилье со всеми удобствами в заводском доме на площади Свободы. Там родилась у нас дочь Роза, которая сейчас заботится обо мне.
Я иногда пыталась представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы была жива мама. Думаю, что её любовь и ласка сгладили бы все трудности даже в самые суровые военные годы. Жизнь была у меня не простая. Но всегда когда на пути вставали какие-нибудь преграды, трудности, я говорила себе: «Бирешмегэс! – Не поддавайся!» Так же воспитывала и своих детей. Мы с мужем старались сделать всё, чтобы наши дети росли в семье, в достатке и любви, получили образование. Хотелось бы, чтобы и в жизни наших внуков и правнуков не было тех лишений, которые пришлось пережить мне в детстве и юности.
М.Х.Юсупова
Юсупова Мугаззамя Хафизовна пришла на завод «Электроприбор» в 1945 году сборщицей в цех 34. И так и проработала 33 года в этом цехе на участке термометров. Она относилось к поколению, которое было особенно жизнестойким – неподдающимся трудностям жизни, не изменяющим выбранной профессии и своему заводу, который помог встать на ноги в трудное время.
