Герман Борисович родился в 1920 году в г.Казань.
Участник Великой Отечественной войны.
И воспоминаний ветерана:
Воина застала меня на полевой практике в Горьковской экспедиции. Узнали мы о ней, спустя 5 дня, когда на нашу буровую приехал старший коллектор для ликвидации работ. Вернувшись в Казань в университете, я встретил Владимира Корнилова, (он учился на почвенном отделении нашего факультета). Оба мы окончили З-й курс, только я был на геологическом отделении.
Решив, что война закончится нашей победой очень скоро, а мы не успеем повоевать, мы с Вовкой пошли в военкомат и попросились добровольно направить нас в военное училище. В первых числах августа 1941 года мы с ним прибыли в г. Чкалов (Оренбург) в военные лагеря, где нам объявили, что будем учиться в кавалерийском военном училище. Наши возражения, так мы ехали с направлением в зенитно-артиллерийское училище, конечно, не были приняты (Родина требует!) Учиться было не трудно. Образование (3 курса КГУ) и занятия гимнастикой в школе и университете, да и возраст - 20 лет. Коня мне не досталось и мне пришлось учиться конному делу на кобылице командира взвода, а потом на жеребце политрука. Но все пошло не плохо и конем я овладел успешно и быстро (рубка, вольтижировка, джигитовка, строй и прочее). Через 6 месяцев голодной курсантской казарменной жизни в январе 1942 года в звании лейтенанта я в эшелоне выпускников, сопливых лейтенантов попал во 2-й Гвардейский корпус командиром взвода, которого до своей гибели в конце 1941 года был известный в истории войны генерал Доватор. Назначили меня командиром сабельного взвода 11 кавалерийского полка 4-й дивизии (в полку после боёв оставалось около десятка человек). Полк стоял в деревнях за Москвой (где-то в районе Волоколамска). Вскоре стало поступать пополнение. Полк получил бойцов и конское поголовье, оружие. Появились автоматы ППШ. Так как полк считался (и весь корпус) казачьим нас обмундировали в казачью донскую форму - синие штаны с алым лампасом, офицерам бурки. Седла были драгунские и казачьи.
В конце весны 1942 года корпус стал двигаться в сторону фронта и все почти лето полк маневрировал вдоль передовой туда и сюда, сильных боев не было, были стычки и бомбёжки. В начале августа 1942 года в районе реки Гжать километрах в 30 западнее ст. Погорелое Городище корпус пошел на прорыв в тыл к немцам и вот 21 августа (неточно) при минометном обстреле колонны в конном строю полка, меня ранило осколком мины в голень правой ноги и оглушило. Очнулся я, еще было светло, понял, что ранен в ногу. Когда стемнело, меня подобрали санитары и отвели на повозку. В полевом госпитале транспорта не было, немцы бомбили. Кто мог, направили пешком дальше в тыл. Я с палкой, нога не сгибалась, пошел тоже. Два дня шел 30 км до ст. Погорелое Городище. Там залезли в пустой, после выгрузки снарядов ж.д. состав и под бомбежкой вырвались в сторону Москвы. Из Москвы санитарным поез¬дом повезли в Сибирь, но в Казани мои родители смогли меня снять с санитарного поезда и положить в госпиталь против нашего дома (школа). Там мне сделали операцию и вынули из ноги осколок. В Казани я хромой щеголял в казачьей форме. В декабре 1942 года из госпиталя меня направили в г. Ковров в запасной кавалерийский полк, а вскоре маршевым эскадроном в район Сталинграда в 17 полк 15 дивизии З-го гвардейского кавалерийского корпуса. В этом полку я познакомился с А.В. Клочихиным, он работал писарем в штабе из геологов в этом полку был, как и Клочихин еще Гришин Н.В., но он уже после моего второго ранения. И как совпадение в этом же полку встретился с лейтенантом Евсеевым бывшим моим командиром взвода в училище в Оренбурге. Я продолжал носить казачью форму, и это не запрещалось. Казаков в полку было достаточно. Можно много писать о движениях полка по Дону и его притокам. Это очень много. В конце концов нас перебросили на Центральный фронт, сначала по г. Белвей (?) затем на Смоленское направление, где полк был в боях и маршах. В сентябре 1942 года корпус ушел в рейд в тыл к немцам к югу от Смоленска. 21 сентября наш полк прорвался к железной дороге Смоленск - Рославль и в бою у ст. Починок меня ранило, мина упала в 2 - 3 метрах, но я успел от её визга нырнуть в канаву. Осколки попали в спину, левую ягодицу и руку. Отделался довольно легко. Затем долгий ночной путь в повозке ночью через линию фронта, а он был видимо, уже сильно разорван нашей армией. Опять госпиталь в Москве, затем госпиталь в г. Выксе (под Муромом) и по вызову из Казанского госпиталя (добились родители) опять госпиталь в школе против дома (ул. Гладилова, аптека № 2).
Решив, что война закончится нашей победой очень скоро, а мы не успеем повоевать, мы с Вовкой пошли в военкомат и попросились добровольно направить нас в военное училище. В первых числах августа 1941 года мы с ним прибыли в г. Чкалов (Оренбург) в военные лагеря, где нам объявили, что будем учиться в кавалерийском военном училище. Наши возражения, так мы ехали с направлением в зенитно-артиллерийское училище, конечно, не были приняты (Родина требует!) Учиться было не трудно. Образование (3 курса КГУ) и занятия гимнастикой в школе и университете, да и возраст - 20 лет. Коня мне не досталось и мне пришлось учиться конному делу на кобылице командира взвода, а потом на жеребце политрука. Но все пошло не плохо и конем я овладел успешно и быстро (рубка, вольтижировка, джигитовка, строй и прочее). Через 6 месяцев голодной курсантской казарменной жизни в январе 1942 года в звании лейтенанта я в эшелоне выпускников, сопливых лейтенантов попал во 2-й Гвардейский корпус командиром взвода, которого до своей гибели в конце 1941 года был известный в истории войны генерал Доватор. Назначили меня командиром сабельного взвода 11 кавалерийского полка 4-й дивизии (в полку после боёв оставалось около десятка человек). Полк стоял в деревнях за Москвой (где-то в районе Волоколамска). Вскоре стало поступать пополнение. Полк получил бойцов и конское поголовье, оружие. Появились автоматы ППШ. Так как полк считался (и весь корпус) казачьим нас обмундировали в казачью донскую форму - синие штаны с алым лампасом, офицерам бурки. Седла были драгунские и казачьи.
В конце весны 1942 года корпус стал двигаться в сторону фронта и все почти лето полк маневрировал вдоль передовой туда и сюда, сильных боев не было, были стычки и бомбёжки. В начале августа 1942 года в районе реки Гжать километрах в 30 западнее ст. Погорелое Городище корпус пошел на прорыв в тыл к немцам и вот 21 августа (неточно) при минометном обстреле колонны в конном строю полка, меня ранило осколком мины в голень правой ноги и оглушило. Очнулся я, еще было светло, понял, что ранен в ногу. Когда стемнело, меня подобрали санитары и отвели на повозку. В полевом госпитале транспорта не было, немцы бомбили. Кто мог, направили пешком дальше в тыл. Я с палкой, нога не сгибалась, пошел тоже. Два дня шел 30 км до ст. Погорелое Городище. Там залезли в пустой, после выгрузки снарядов ж.д. состав и под бомбежкой вырвались в сторону Москвы. Из Москвы санитарным поез¬дом повезли в Сибирь, но в Казани мои родители смогли меня снять с санитарного поезда и положить в госпиталь против нашего дома (школа). Там мне сделали операцию и вынули из ноги осколок. В Казани я хромой щеголял в казачьей форме. В декабре 1942 года из госпиталя меня направили в г. Ковров в запасной кавалерийский полк, а вскоре маршевым эскадроном в район Сталинграда в 17 полк 15 дивизии З-го гвардейского кавалерийского корпуса. В этом полку я познакомился с А.В. Клочихиным, он работал писарем в штабе из геологов в этом полку был, как и Клочихин еще Гришин Н.В., но он уже после моего второго ранения. И как совпадение в этом же полку встретился с лейтенантом Евсеевым бывшим моим командиром взвода в училище в Оренбурге. Я продолжал носить казачью форму, и это не запрещалось. Казаков в полку было достаточно. Можно много писать о движениях полка по Дону и его притокам. Это очень много. В конце концов нас перебросили на Центральный фронт, сначала по г. Белвей (?) затем на Смоленское направление, где полк был в боях и маршах. В сентябре 1942 года корпус ушел в рейд в тыл к немцам к югу от Смоленска. 21 сентября наш полк прорвался к железной дороге Смоленск - Рославль и в бою у ст. Починок меня ранило, мина упала в 2 - 3 метрах, но я успел от её визга нырнуть в канаву. Осколки попали в спину, левую ягодицу и руку. Отделался довольно легко. Затем долгий ночной путь в повозке ночью через линию фронта, а он был видимо, уже сильно разорван нашей армией. Опять госпиталь в Москве, затем госпиталь в г. Выксе (под Муромом) и по вызову из Казанского госпиталя (добились родители) опять госпиталь в школе против дома (ул. Гладилова, аптека № 2).
В феврале 1943 года после излечения в госпитале направлен в г. Царицин (на Волге) в 12 кавалерийский запасной полк 6-ой кавалерийской бригады. Форму продолжал носить казачью - кубанка с синим верхом синий башлык, шинель (бурка осталась в боевом полку), алые лампасы на синих штанах. Больше я на фронт не попал. Был комсоргом эскадрона, писал расписание и конспекты за полуграмотного командира эскадрона (бывший ординарец Котовского) и он меня держал, не отпускал. Это было уже в г. Острогожске (Воронежской области). В конце войны (9 мая 1945 года я попал в Москву) меня командировали на учебу в Калининскую Военно-хозяйственную академию, что мне очень не хотелось и в конце лета я нарочно завалив экзамены добился откомандирования.
Из офицерского резерва (под Москвой) меня взял адьютантом генерал-майор Изотов Михаил Иванович и с ним я вылетел в Германию, где он приказом Сталина был назначен начальником военной базы порта Штеттин. У него я работал с сентября 1945 года по май 1946 года. Я все время просился у генерала, чтобы меня демобилизовали, так как я хотел закончить геофак университета. Он не пускал, говорил, что в России голодно, отпущу осенью к учебе. Но он человек был очень хороший внял моим мольбам и приказал в мае 1946 начальнику штаба оформить документы на демобилизацию, как студента университета. После тягот с писарями (которых пришлось угощать) документы ушли в Берлин к командованию Советских Оккупационных войск в Германии для утверждения.
18 мая 1946 г. уже гражданским лицом я возвратился домой в Казань и открыл дверь своим ключом, который возил с собой всю войну.
На следующий день восстановлен студентом 4го курса геологического факультета Казанского университета.
Из офицерского резерва (под Москвой) меня взял адьютантом генерал-майор Изотов Михаил Иванович и с ним я вылетел в Германию, где он приказом Сталина был назначен начальником военной базы порта Штеттин. У него я работал с сентября 1945 года по май 1946 года. Я все время просился у генерала, чтобы меня демобилизовали, так как я хотел закончить геофак университета. Он не пускал, говорил, что в России голодно, отпущу осенью к учебе. Но он человек был очень хороший внял моим мольбам и приказал в мае 1946 начальнику штаба оформить документы на демобилизацию, как студента университета. После тягот с писарями (которых пришлось угощать) документы ушли в Берлин к командованию Советских Оккупационных войск в Германии для утверждения.
18 мая 1946 г. уже гражданским лицом я возвратился домой в Казань и открыл дверь своим ключом, который возил с собой всю войну.
На следующий день восстановлен студентом 4го курса геологического факультета Казанского университета.
Награжден орденом Отечественной войны 2-степени (1985г.), медалью "За победу над Германией в Великой отечественной войне 1941-1945г.г." и другимимедалями.
