Война началась 22 июня 1941 года. Но готовиться к ней стали задолго до этого: на всех предприятиях существовал свой мобилизационный план на случай войны. Огромную роль сыграл директор музея Иосиф Орбели. Он застал реэвакуацию коллекций Эрмитажа из Москвы в 1920 году и, хорошо помня о том опыте, серьезно подошел к решению вопроса.
22 июня 1941-го выпало на воскресенье. В главном музее страны это был обычный рабочий день. Эрмитажники отдыхали по понедельникам (тогда была шестидневка). Сотрудники пришли на работу, как всегда.
Утром объявили, что в полдень выступает нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов…
Во время эвакуации хранители применили один хитрый прием. Рамы, из которых вынимали картины, оставляли на месте. Потом это позволило очень быстро восстановить экспозицию.
Очень интересная история об этом приведена в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Комендант Эрмитажа Павел Губчевский рассказывал, как однажды ему довелось провести экскурсию для солдат перед… пустыми рамами!
«Это была самая удивительная экскурсия в моей жизни, – признавался он. – И пустые рамы, оказывается, впечатляют».
После отправки первого эшелона сразу был собран второй. За ним был готов третий. Но он не ушел: кольцо блокады сомкнулось.
Почти все сотрудники музея решили не покидать Ленинград. Жили в заранее подготовленных подвалах Эрмитажа (здесь же были бомбоубежища).
Директор музея Борис Пиотровский потом рассказывал об этом в своей книге воспоминаний. Маленькие уголки, огороженные занавесками. Тусклый свет от коптилок...
В годы блокады в Эрмитаже царила железная дисциплина. Ее установил директор музея Иосиф Орбели.
К 1942 году в Эрмитаже работали около 150 человек. В основном женщины. Они выполняли тяжелую работу: заколачивали окна фанерой, таскали мешки с песком, тушили зажигательные снаряды…
Декабрь 1941 года. В Ленинграде введена суточная норма хлеба – 125 граммов. Голод, холод, артобстрелы. Смерть...
Но Эрмитаж продолжал жить. Под конец года тут прошли две научные конференции. Одна из них посвящена 800-летнему юбилею азербайджанского поэта Низами. Вторая конференция – к 500-летию узбекского поэта Навои.
Как писал Борис Пиотровский, в годы блокады выживали не те, у кого оставались запасы еды, а те, кто занимался своим любимым делом. Те, кто поднимал себя каждое утро и заставлял себя идти во имя своей цели.
В январе 1942 года в музее открыли стационар на 100 коек. Он предназначался для сотрудников Эрмитажа, Русского музея и Музея революции (последний находился в западном крыле Зимнего дворца).
Стационар просуществовал около 3 месяцев. За это время в нем побывали более 300 человек. Многим он спас жизнь.
В 1942-1943 годах в Эрмитаже оставалось несколько десятков сотрудников, музей был законсервирован. Самые стойкие поддерживали его жизнедеятельность. Например, разбирали завалы после попадания снарядов...
В годы блокады в Эрмитаж попало 30 снарядов. В 1946 году директор Эрмитажа Иосиф Орбели выступал свидетелем на Нюрнбергском процессе. Он предположил, что фашисты бомбили музей целенаправленно.
«Вы артиллерист, чтобы делать такие выводы?» – спросил его адвокат гитлеровцев.
«Я никогда не был артиллеристом, но предполагаю, что, если немецкая артиллерия обстреливает мост, она не может всадить в него один снаряд, а во дворец, находящийся в стороне, – тридцать снарядов. В этих пределах я – артиллерист», – ответил Иосиф Орбели.
В 1943 году блокада была прорвана, в 1944-м – полностью снята. Сотрудники возвращались из эвакуации, открывались залы. Эрмитаж стали снабжать реставрационными материалами. Были восстановлены полы, вставлены стекла.
В ноябре 1944-го в Эрмитаже открылась выставка. На ней представили экспонаты, оставшиеся в Эрмитаже в годы блокады. Возобновление работы Эрмитажа стало одним из символов возрождения Ленинграда. После победы в Великой Отечественной войне готовился приказ о возвращении экспонатов в Эрмитаж. И уже в ноябре 1945 года коллекции были на месте. Музей был открыт для посетителей, но реставрация длилась еще долгие годы...
В блокаду погибли 52 сотрудника Эрмитажа. Никого, кто работал в Эрмитаже в годы блокады, в живых не осталось. Старейший сотрудник, трудившийся в бухгалтерии музея, не дожил до 75-летия со дня полного освобождения города всего несколько лет.
Сост. МБУ «АКМ»
