Много исхожено дорог, пережито трудностей, сделано разных дел -  всего даже не упомнишь, но главного не забудешь, ведь  жизнь Егорова Василия Федоровича - одна из страниц большой лето­писи Великой Отече­ственной войны.

   Родом он из Иж-Борискина. Село это когда-то было большим, народ в нем жил дружный, трудо­любивый. Василий был в семье последним ребен­ком по счету - десятым. Жили небогато, тем не менее, Егоровых не обо­шло раскулачивание, причиной чему послужил отказ вступить в колхоз. В десятилетнем возрас­те он стал работать - пас лошадей, коров, подме­нял старших на других участках. Жизнь пома­леньку налаживалась, но голод и болезни были не редкостью. Они косили людей, уменьшилась и семья Егоровых, в кото­рой осталось шестеро детей.

   К началу войны Васи­лию исполнилось четыр­надцать лет. На плечи подростков, женщин, ста­риков легла вся кресть­янская работа, но они хотя бы оставались дома. Гораздо тяжелее было на стороне: в сорок третьем году Василия мобилизовали на так на­зываемый трудовой фронт и услали на воен­ный завод в Свердловс­кую область. Мальчишки стояли смену у станков наравне с взрослыми. Василий работал свер­лильщиком. Жили в хо­лодных бараках. Это еще как-то можно было стер­петь, а вот голод дони­мал очень сильно. Не­сколько подростков, в том числе и Василий, реши­ли сбежать, но уйти уда­лось недалеко. Их пой­мали, хотели судить, це­лый месяц продержали в КПЗ, однако вернули на старое место, а затем на­правили в железнодо­рожное училище. Тот же голод, те же мытарства, и отчаянные ребячьи го­ловы снова нашли вы­ход: на комиссии в воен­комате прибавили к сво­ему возрасту по году, только чтобы их забрали в армию.

   Новобранцев сразу же посадили в поезд и направили в распо­ложение сборно­го полка в Молотовской (Пермс­кой) области, после чего пос­ледовала учеба в снайперской школе в Красноуфимске Сверд­ловской области.

  И вот, наконец - фронт, откатив­шийся к тому времени уже до стран Западной Европы. Васи­лий Федорович прошел с боями Польшу, Венгрию, Авст­рию, Чехословакию - и повоевал, и посмотрел, как живут в далеких кра­ях. Больше почему-то за­помнилась и понрави­лась Венгрия - то ли людьми, то ли красивы­ми местами. А, может быть, и тяжелыми боями, особенно за озеро Бала­тон. Трудно приходилось не только молодым сол­датам, но и тем, у кого за спиной уже имелся бое­вой опыт.

  “На фронте легко не бывало, - говорил Васи­лий Федорович, - и това­рищи погибали, и сам не раз оказывался в серьез­ных переделках, особен­но когда в разведке слу­жил. Чаще, правда, посы­лали для наблюдения за расположением вражес­ких частей, но и “языка” приходилось брать...” И рассказывал , как долго си­дели однажды в засаде, прежде чем удалось на­конец схватить офицера, располагавшего важны­ми сведениями.

   Но все-таки, как бы ни было опасно на фронте, самым трудным для себя ветеран считает тот пе­риод, когда голодал. Он не был избалованным, как и большинство его сверстников, знал, что такое подножный корм, например, дикий лук и другая подобная зелень, но все это не шло, ни в какое сравнение с тем, что испытал, когда рабо­тал на заводе и проходил обучение в стрелковом полку. На завтрак, вспо­минал он, выдавали по горстке мелкой картошки “в мундире” и по одной селедочной голове (отку­да только их брали, эти головы?), пообедать уда­валось не всегда, однако гоняли и мушт­ровали так, что к вечеру еле двига­лись от усталости. А на ужин—натер­тая мороженая редька или что-то в этом роде. Днев­ную норму хлеба - 400 граммов - съе­дали сразу, иначе и украсть могли, и отобрать. На фрон­те же в этом плане не страдали, уж чего-чего, а корми­ли там хорошо. Тем более что Ва­силий Федорович служил в воздушно-десантных вой­сках, где насчет военного пайка было строго: положено, допустим, 50 граммов масла в день, значит, обязательно его получали. Если же по каким-то причинам кухня опаздывала или перебои случались с продоволь­ствием, добывали его са­мостоятельно...

   Победу Василий Федо­рович встретил в Чехос­ловакии, но служба на этом для него не закон­чилась. Два года еще служил в отдельном ба­тальоне охраны штаба центральной группиров­ки войск в городе Бадене Авст­рии, после был переве­ден в Венгрию, в воен­ную комендатуру. Кстати, уже после войны, в авгу­сте сорок пятого, полу­чил ранение в ногу. К тому времени отдельные группы фашистов еще появлялись то тут, то там, и в одной из пере­стрелок Егорова таки на­стигла пуля.

    Чем только не приходи­лось ему заниматься за свою жизнь... Например, фотоделом. Баловаться, по его словам, начал еще в школе, а на фронте продолжил, когда в руки попал трофейный фото­аппарат. “И добаловал­ся, - рассказывал Васи­лий Федорович. - Застал меня как-то за этим заня­тием один подполковник, начальник политотдела, и забрал к себе - нужен был там такой человек. Ведь без фотографии нельзя - хоть партбилет, хоть какой другой доку­мент не оформишь, уча­стников важных совеща­ний снимал, да и просто фото на память многим хотелось иметь...”

    Остались они и у Васи­лия Федоровича. А потом к военным прибавились фотографии мирного времени, то есть семей­ные. Жена Раиса Григо­рьевна, сыновья Вита­лий, Андрей, Федор, до­чери Ирина, Галина, зя­тья, снохи, внуки, другие родственники, знакомые, друзья - многих запечат­лел его “ФЭД” в самых разных ситуациях.  Время от времени перебирал снимки, о чем-то вспоминал.

   Заканчивал службу Ва­силий Федорович уже человеком женатым. Об­завелся семьей, когда приезжал домой в отпуск. Демобилизовался только в 1950 году, и сначала жили они в Иванове, в том самом городе не­вест, где он работал какое-то время на обувной фабрике, путевым об­ходчиком на железной дороге. В конце концов, все-таки принял реше­ние вернуться в родное село: как ни говори, а  корни были там, тянула к  себе родная земля, с которой и так долго он был  в разлуке.

   А в селе рабочие руки  требовались. Молотобоец в кузнице, кузнец,бри гадир полеводства, бригадир комплексной бригады - справлялся с любой работой, с любой нагрузкой, в чем, конечно же, помогала фронтовая  закалка. В шестидесятые  годы перебрался в  райцентр, где долгие  годы трудился в РСУ. Был и плотником, и бригадиром, и мастером, и  прорабом. А на пенсию уходил из центральной районной больницы, куда был приглашен в свое время на должность завхоза.

   Трудно сказать, чего не умеет делать Василий Федорович - жизнь на­учила всему. Помня о том, что когда-то он окон­чил школу снайперов, можно предположить, что, наверное, занимал­ся и охотой. “Вот это нет, - говорил он, - на войне настре­лялся. Охотился только когда служил в Австрии. Командиры посылали за свежим мясом, и мы от­стреливали в Альпах ди­ких коз...”

   А вот побывать в тех местах ему больше не пришлось, хотя очень хотелось. И возможность предоставлялась - предлагали туристическую путевку. Почему-то отка­зался. Интересно было бы воочию посмотреть, как живут страны, кото­рые он когда-то освобож­дал от фашизма, встре­титься со своей боевой юностью. За удачу и по­дарок судьбы считал Василий Федорович то, что выжил в той войне, вернулся домой, встре­тился со своими родны­ми. Его брат Николай, служивший на западной границе, погиб в первые же часы войны, а Миха­ил, наоборот, сложил го­лову в Германии в ее последние дни. Жалко обоих, жалко всех, кто не дожил до Победы.

  ...Мысли вновь и вновь возвращали его в прошлое. Все больше давали знать о себе болезни. Но старый солдат по-прежнему  оставался мо­лод душой.

 По материалам статьи Л.Георгиевой.

«НЖ»