Она видела, как «плачут» и «ликуют» пароходы, она знает, что такое «быть одной семьей», она умеет сажать огород из одного картофельного клубня и носить воду на коромысле. Все это Гульназ Апакаева поняла, осознала и прочувствовала, будучи еще совсем юной школьницей. А детство ее выпало на страшные 40-е. А еще она с теплотой вспоминает и рассказывает о своих учителях, а о себе скромно умалчивает. А ведь она - Заслуженный работник образования. А еще на редкость душевный, трогательный и искренний рассказчик. Правда, о войне вспоминать не то чтобы не хочет - не может. На глаза сразу наворачиваются слезы, а в горле - ком.
— Мы жили в Набережных Челнах на улице Красной. В первый класс я пошла в 42-м, с девяти лет. Это была начальная школа имени А. С. Пушкина. С восьми лет, как всех, меня не отдали из-за серьезной болезни. Свою первую учительницу запомнила на всю жизнь. Это Асанова Ольга Александровна.
— Какая она, Ваша первая учительница? Чем же так завоевала Ваше детское сердце?
— Ольга Александровна была очень добрая, очень внимательная, очень понимающая женщина. Уже в годах. При этом каждому из нас уделяла внимание на уроке. А ведь нас было 34 ученика в классе! Она не просто учила нас читать и писать, она учила нас дружить, помогать друг другу. Учила аккуратности, бережливости. Говорила: «Если ты взял у кого-то книгу, то не порти ее, прочти и верни вовремя». А еще всегда говорила нам: «Вы — одна семья».
— Как велось обучение, ведь во время войны не было ни принадлежностей, ни учебников?
— Писали мы на полях газет и между газетными строчками. Сперва небольшими кусочками карандашей, затем — чернилами. Но не могу не сказать еще об одной удивительной женщине —о директоре нашей школы Платоновой Татьяне Ипполитовне. Она каким-то образом раздобыла тетради и раздала их каждому (!) на весь учебный год. Как уж ей это удалось — мы не знаем. Но вот в памяти у меня остался этот момент.
— Сохранились ли в Вашей памяти еще такие удивительные для войны счастливые моменты?
— Да. И опять-таки они связаны с директором школы и первой учительницей. В коридоре нашей школы была железная печка, и вот к ней подсоединили какую-то конструкцию. Это Татьяна Ипполитовна подсуетилась. И все для того, чтобы нам, ученикам начальных классов, пекли в ней картошку, а иногда даже готовили картофельный суп. «Кухарила», конечно, не директор, а технички, но придумала всё это приспособление Татьяна Ипполитовна. Кстати, она же приносила и картофель. И вот таким образом на большой перемене мы могли поесть. Война. Время голодное. Но даже при таких обстоятельствах наша первая учительница умудрялась давать нам первые уроки нравственности и этикета.
— То есть…
— Единственное, о чем просила нас наша Ольга Александровна перед обедами, так это о том, чтобы мы обязательно приносили из дома тарелочки, салфеточки и индивидуальные ложки. Мы ведь ели не в коридоре. В классе. Парты были откидные. Так вот, когда наступало время обеда, Ольга Александровна говорила нам: «Откиньте парту, книги и тетрадки уберите по обе стороны от откидной доски, разложите салфетки». Только после этого мы доставали блюдца и ложки. А еще нам раздавали по крохотному кусочку хлеба, который мы обязательно клали на салфетку.
— Получается, для родителей такие обеды были подспорьем, да?
— Да, ведь тогда во всех семьях голодали, а в школе хотя бы раз в день ребенок мог поесть. Родители часто спрашивали: «Сколько нам надо платить?» И когда директор говорила «нисколько», они плакали.
— Какая обстановка в целом царила в школе?
— Повсюду в школе были развешаны агитплакаты с надписью «Поможем нашим бойцам!». Мы вязали им варежки. О поражениях и отступлениях советских солдат нам учителя не рассказывали. А вот, когда бойцы Красной Армии, напротив, шли в наступление, то об этом знали все. Такие новости разлетались по школе первым делом!
— В какой обстановке Вы росли?
— Мой отец умер в 43-м от сердечного приступа. На фронт его не взяли из-за возраста, ему было уже за 50, когда началась война. Мама осталась одна с тремя дочками. Моя старшая сестра (она взрослее меня на 10 лет) уже работала. Вот на ее и мамины трудовые карточки мы и жили. Но и мы с младшей сестренкой работали. Не в трудовых бригадах, а по дому, по хозяйству всё делать приходилось.
— Что именно?
— Мы жили на берегу Камы, так вот помню, как я на коромысле носила воду. Помню, как вязали варежки для бойцов. Еще помню, как все сажали картофель. Он-то и спасал нас в голод. О посадке картофеля расскажу отдельно. Двор, где находился наш многоквартирный дом, поделили на небольшие участки между всеми соседями. Вы думаете, в лунки бросали по одному клубню, как сейчас? Ничего подобного! Перед посадкой клубни несколько дней лежали на солнце, до тех пор, пока на них не появлялись «глазки». Затем осторожно надрезались кусочки картофеля с «глазком» и только после этого, чтобы не повредить «глазок», аккуратно клали надрезанные кусочки в лунку (не бросали, а именно клали). Но и это еще не всё. Сердцевинка картофеля оставалась для того, чтобы приготовить еду.
— Надо же… Целый ритуал… А что еще удавалось поесть «вкусного»?
— У соседей была козочка. Так вот, когда маме удавалось купить кружку молока, то она готовила нам суп. Он так и назывался «молочно-картофельный суп». Ведь ничего в нем больше не было, но вкус этого супа помню до сих пор.
— Со смертью сталкивались?
— Ой, сплошь и рядом. То у соседей кто-нибудь умрет, то похоронки приходили. Помню, как сообщили о гибели моего двоюродного брата на фронте. Дело в том, что с нами еще до войны начал жить Салих абый, мой двоюродный брат. В подростковом возрасте он остался без родителей, и моя мама оформила опекунство. Он стал жить в нашей семье. Так вот, когда на него пришла похоронка, мама очень сильно плакала. Нам так и сказала: «Нет больше с нами нашего Салиха».
— Начало и конец войны. Какими они остались в Вашей памяти? Расскажите об этом.
— Я говорила, что мы жили на берегу Камы. Так вот из начала войны в память врезалась такая картина. Я бегу вдоль улицы, плачут люди, и я слышу, как пронзительно гудит проплывающий мимо пароход. Страшный звук! Резкий! Пронизывающий! Гудит долго, протяжно, его было слышно до самого поворота на Елабугу. И тогда я поняла, что этот пароход «плачет». Тот звук у меня до сих пор в ушах. А когда пришла Победа, то мне было уже 11 лет. Помню, как в пять утра в окно постучала соседка и начала кричать: «Чего спите? Победа же!» Мы сразу же соскочили с кроватей, мама включила радио, а там такое ликование. Я снова, как и в первый день войны, побежала к реке. И представляете, вновь картина с пароходами. Только их уже два. И оба такие оформленные: украшены красными, зелеными, желтыми флагами, цветами, и гудки уже совсем другие! Радостные! Праздничные! Торжественные! А вся пристань пляшет, ликует! А занятия в этот день в школе отменили.
Вот такие они, невыдуманные истории о войне от бывшей челнинки, теперь уже елабужанки Гульназ Замалеевны Апакаевой. Несмотря на лишения, трудности и трудную работу в детстве, смогла Гульназ Апакаева и в люди выйти, и достойных сыновей вырастить, и теперь уже стать любимой бабушкой для четверых внуков. Но и это еще не всё. Смогла она не озлобиться, а, напротив, сохранить в своей душе добрую память даже о том страшном времени. А всё потому, что люди ее окружали хорошие, говорит. И снова плачет.
