Мы не поняли, что началась война, думали идут учения
Родилась 2 декабря 1936 года в Ворошиловграде. Наша семья к началу Великой Отечественной войны жила в Западной Украине. Сюда, будучи кадровым военным, получил назначение начальником полковой школы младших командиров мой отец, Мешков Захар Иванович. Насколько я помню, сама или по рассказам родителей, это были небольшие городки вблизи Карпат - Надворное и Коломыя.
Я не могу с достоверностью утверждать, что все события тех дней отложились в моей памяти или что это - результат суммирования того, что помнила я сама и из рассказов родителей, но некоторые вещи я помню в таких деталях, что, несомненно, это результат цепкой избирательной памяти ребенка.
Полк отца в июне был на летних сборах где-то в Карпатах, но на субботу он прехал домой и я гуляла с родителями по городу. Помню, устала, или хитрила, т.к очень любила отца и хотела привлечь его внимание, хотелось чтобы он поносил меня на руках (а уже было четыре года!) В результате, пока папа нес меня, с моей ножки упала туфелька, и мы её потеряли на некоторое время, а потом успешно нашли. Был прекрасный солнечный день и мои молодые родители были счастливы, а вместе с ними была счастлива я. Мы сходили в кино, поели мороженое, а вечером отец уехал в летние лагеря. Я не помню более счастливого дня моего до военного детства, тем более в таких деталях, думаю что не просто так: обозначилась резкая грань в памяти между последним мирным днем, поэтому особенно счастливым днем и наступившим тяжелым военным временем.
22 июня бомбили летние военные лагеря, но в городе бомбежки не было. Помню, что по городу шли воинские колонны. Отец, как командир колонны, домой естественно зайти не смог и мы не видели его до конца войны. Паники особой не было, да мы и не поняли, что началась война, думали идут учения. Но в этот же первый день войны очень организованно была проведена эвакуация из городка всех семей военнослужащих в те места, где никто не предполагал военных действий. Мы поняли, что она началась , но никто не верил в начало длительной войны и захвата больших наших территорий. Поэтому из нашего западного городка нас привезли в Украину, город Ворошиловград, ныне Луганск, где жили наши родственники.
К этому времени война приблизилась вплотную к Донбассу и там уже началась эвакуация военных заводов. Поскольку сестра моей мамы работала на одном из них, нас включили в список и погрузили в теплушки вместе с работниками завода.
И опять надо подчеркнуть, что все было хорошо и быстро организовано. В теплушках были уже оборудованы нары с матрацами и бельем, стояли печки-буржуйки для приготовления пищи. Всем выдали пайки, включая детей. Мне особенно запомнилась краковская колбаса, очевидно, из каких-то военных запасов, поэтому очень твердая, мы ее варили и ничего более вкусного чем эта варенная колбаса я не знаю, даже сейчас. Иногда покупаю эту колбасу, выдерживаю до солидной твердости и варю. Но такой вкусняшки не получается.
Наш поезд был направлен в Среднюю Азию, конкретно в столицу Киргизии город Фрунзе. Ехали очень долго, наш поезд часто и подолгу стоял, пропуская военные эшелоны с людьми и техникой. Несколько раз наш поезд попадал под обстрел фашистских самолетов. Поезд останавливался и все бежали в поля с кукурузой или подсолнечником. Самолет на бреющем полете кружил над вагонами и людьми в поле. Один раз разбомбили паровоз и повредили несколько вагонов. Но летчики по людям не стреляли, скорее забавлялись их страхом, кружа над ними. Моя мама поступала согласно своему разумению: меня укладывала на пол вагона, накрывала собой, а поверх нас умудрялась нагромоздить ватный матрац, подушки и перину, которую везли с собой из нашей мирной довоенной жизни. Она считала, что пуля все это не пробьет, а если и случится самое худшее «попадет бомба», то лучше нам погибнуть обеим сразу, потому что ребенку-сироте во время войны выжить трудно. С отцом, естественно, в это время связи не было, мы не знали, что с ним, где он, и жив ли вообще. Но о худшем не думали, вернее старались не думать и так же поступало большинство ехавших с нами людей. И главное, я не помню никакой паники, значит ее не было.
По прибытии в конечный пункт назначения всех разместили по частным домикам на окраине города Фрунзе. Жили с киргизами очень дружно, ни о какой оплате за съем жилья речи вообще не было, просто местные жители потеснились, взяв на постой беженцев.
Во дворе домика, где мы жили, были абрикосовые и персиковые деревья, можно было есть сколько хочешь, что вело к соответствующим последствиям, вплоть до отравления и повышения температуры. В результате я несколько лет вообще в рот не брала эти фрукты. Были, конечно, проблемы с питанием, но пайки выдавали всем, детишкам хватало, да и взрослые от себя отрывали для них, а вот рабочим, простоявшим у станка смену, а иногда и больше, было трудновато. Помню как страдала моя тетя в свои 22 года, поскольку получив буханку хлеба после смены, не могла дойти домой, чтобы помимо своей воли не отщипнуть, по кусочку и буханка добиралась домой «голенькая», без корочки. Конечно, не хватало мяса, масла, сахара, но с голоду никто не умирал, и о голодных обмороках не было слышно. Все семьи военнослужащих получали пособие по военному аттестату воевавших родственников. Однако, отец потерял нас, поэтому, естественно, вначале не знал, куда направить свой аттестат.
Нас отыскали мамины братья, тоже офицеры Советской Армии и перечисляли нам свои оклады, в армии они находились на полном обеспечении. Правда, продукты были очень дорогие, и купить на эти деньги можно было немного, но все же это было подспорье.
До сих пор удивляюсь, как во время такой разрухи и вражеского захвата большой территории СССР, продолжала слаженно работать почта, приходили письма и даже посылки, отправленные с Украины перед эвакуацией для нас в г. Фрунзе. Работали военкоматы, помогая всем, кто потерялся во время войны, найти друг друга. Так отыскали маму ее братья, и так, в конце-концов, нашёл нас отец.
Анализируя это тяжелое военное время, отчетливо понимаю главное: никому в голову, ни взрослым, ни детям, не приходила мысль о нашем поражении в этой войне. Если бы мы допустили такие мысли, мы никогда не смогли бы победить. Вера в свою победу умножала силы не только бойцов на фронте, но и тех, кто трудился для фронта в тылу, кто был на захваченных территориях или в блокадном Ленинграде. Да, верили в победу советские люди, независимо от национальности, и все для этого делали. Да, верили в Сталина и это сплачивало народ, впрочем, как любая вера.
Я окончила Казанский государственный университет, аспирантуру. Кандидат биологических наук, доцент кафедры экологии и природообустройства в Казанском ГАУ. Общий трудовой стаж работы - 50 лет.Награждена медалью «Ветеран труда».
