Затем нас привезли в Ташкент
Родилась 21 июля 1932 года в г. Воронеже. Мне было 7 лет. Война. Было воскресенье. Мы отдыхали в доме отдыха. Объявили по радио страшное слово «война». В конце 1941 года немцы подошли к Воронежу. Дети с родителями и старики были эвакуированы из города. Когда мы уезжали из города, немцы уже были на подступах к Воронежу. Город бомбили, слышалась артиллерийская канонада. Суматоха была страшная. Собрались в один миг. Все оставили, взяв с собой только документы и кое-какие вещи. В Воронеже жили наши родственники, папины и мамины братья и сестры. Дяди ушли на фронт (братья отца, трое из которых погибли). Как мы попали в вагон-теплушку, не помню. Нас было 6 человек: бабушка (53 года), моя тетя (ей было 16 лет), мама (26 лет), мой двоюродный брат - мамин племянник (9 лет) и мой младший брат (4 года). Папу мы не видели. Он как партийный работник уже был мобилизован.
Нас отправили в Узбекистан. Путь был трудным. Немцы бомбили состав, мы бежали в лес, а затем опять продолжали путь. Ехали очень долго. Страшно было. Мы видели горевшие и разбомбленные вагоны, убитых. Много детей тогда потеряли своих родных. Нашей семье повезло. До сих пор не могу понять, как мама, молодая женщина, смогла нас всех привезти живыми. Нам удалось доехать до Андижана. Голод, холод сопровождали нас всю дорогу. Когда мы приехали в этот город, нас разместили в палатки. Днем - жара, вечером - холод. Воды не было, давали по сто граммов хлеба. Выживали как могли. Сколько мы прожили в Андижане, не помню.
Затем нас повезли в Ташкент. Распределили нас по квартирам. Мы попали к женщине-хирургу. Она выделила нам террасу. Спали на полу. Мама устроилась на работу в зажиточную узбекскую семью домработницей, а ее младшая сестра – на завод, где ей давали рабочую карточку, а мы все получали иждивенческие. Днем ходили на базар добывать еду. Собирали кожуру от картошки, приносили и бабушка пекла нам оладьи. Добрые люди давали фрукты. Это нас спасло от голода. Не хватало воды. Воду мы брали из арыков. Кипятили, но это не спасло нас от болезней. Была полная антисанитария, где мы жили. Мама заболела сыпным тифом, а я брюшным. Нас положили в разные больницы. Со мной в больнице была бабушка, так как я была еще маленькая. Состояние было очень тяжелое. Не было лекарств.
Связи с отцом не было, так как он с первых дней войны был мобилизован, как все работники областного комитета партии. В один из дней в квартиру, где жила наша семья пришел человек и сказал, что нас разыскивает отец. Оказывается он вместе с аппаратом Воронежского ОК КПСС был направлен в г. Куйбышев (Самара). Он запрашивал соответствующие органы власти, занимавшихся эвакуацией населения из городов, подвергшихся захвату немецкими войсками. В начале 1943 г. мы уехали к нему в г. Куйбышев. Там мы жили в центре города в большом доме, в котором жили эвакуированные из Москвы. Это были артисты Большого театра СССР. Нам, детям, очень повезло, так как все спектакли, которые шли в театре мы смотрели бесплатно. В Куйбышеве мы прожили недолго.
В конце 1943 г. отца перевели в Татарский обком партии и мы переехали в г. Казань. В Казани нас поселили в гостиницу «Татарстан», которая находилась на ул. Баумана, где мы прожили почти до конца 1944 года. Затем нам дали небольшую квартиру на ул. Гоголя, д. 3 на втором этаже. Дом старый, без удобств. Окна выходили на стадион «Динамо». Внизу были сарай. Отопление - русская печь. Зимой на ней спали, так как в квартире было очень холодно. Училась я в школе №3 ( сейчас это гимназия №3 ). В 1952 г. мы получили квартиру со всеми удобствами на ул. Горького, я стала студенткой педагогического института. Война была позади, но трудности, которые выпали на наше поколение, нам не забыть.
Высшее образование я получила в Казанском государственном педагогическом институте, специальность - преподаватель русского языка и литературы. С 1967 по 2007 гг. работала на кафедре иностранных языков в Казанском государственном сельскохозяйственном институте. Награждена медалями: "Ветеран труда", "В память 1000-летия Казани"
