Родилась я на Смоленщине…
Родилась я на Смоленщине. В 1940 году я уехала в город Клинцы Гомельской области поступать в техникум. Проучилась только год, началась война, все разъехались по домам. В 1942 году немцы находились от нас в 5-7 км, каждый день обстреливали с самолетов и минометами. Днем, когда бывали бомбежки, мы уходили за дома, на огороды, прятались в землянках, служивших бомбоубежищами. Я в землянку не заходила, а стояла у дверей, ждала приближения самолетов. И кричала: «Не бойтесь, бомбы будут падать далеко от нас!»
Как только самолеты улетали, мы, дети, бежали смотреть воронки, трогали еще горячие осколки. В августе 1941 года я получила открытку: прибыть в техникум для отправки на сельхозработы. На полпути поезд стали бомбить, все побежали в лес. Пробыли там дотемна и вернулись обратно. Бомбы не попали в поезд, но все равно было очень страшно. В октябре мы с семьей и соседями пытались уйти пешком – фашисты были совсем близко. Одеты были в зимние пальто и теплую обувь. За плечами сумки с парой белья и сухарями. Шли по большаку, а нам навстречу – немецкие мотоциклисты. К счастью, они нас не тронули. Мы переночевали в ближайшей деревне и рано утром пошли обратно, в свои дома. Недалеко от нас сыпались бомбы, но мы дошли. В центре нашего города Кирова улица, где находилось много магазинов, была разбита. Жители выносили масло, сахар, крупу и прочее. Мы же с братом принесли из развалин библиотеки книги . Бабушка нас, конечно, отругала, родителей у нас тогда уже не было. На следующий день в дом вошли два немца. Наставив на нас автоматы, потребовали яиц, кур и прочее. Так было каждый раз, когда они приходили. У нас ничего не было, кроме двух буханок хлеба с обломанными корками. Они и их взяли. Потом они ходили, в основном, по ночам, с яркими фонарями. Осветив сначала окна, они стучали в дверь, затем освещали подполье и обыскивали весь дом. Боялись партизан. Бабушка, боясь за меня, ложилась на кровать поверх ватного одеяла, а я, согнувшись, под него. После трехмесячной оккупации, немцы отступили, и опять началась бомбежка. Было принято решение эвакуировать молодежь на восток без родителей. Теплые вещи сказали не брать – война скоро кончится.
22 июля 1942 года мы, подростки 14-15-16 лет, рано утром прибыли на платформу 804 км. Целый эшелон – 1600 человек. Просидели там на своих вещичках дотемна, т.к. бараки для нас еще не были готовы. Несколько ночей мы спали на полу. Потом привезли топчаны: на сбитых крест-накрест деревянных ножках – сбитые доски. Сколько раз мы с них кувыркались вместе с матрасами и подушками, когда бывало, сядешь на край, а не на середину. Определили нас в ФЗО №16, выдали всем девочкам и мальчикам одинаковые шапки-ушанки, телогрейки и ботинки на деревянном ходу. Ботинками мы были очень довольны, т.к. в дождь и при таянии снега ноги не промокали. В столовую мы ходили строем. Там стояли длинные столы, а вдоль них – лавки. За каждый стол усаживались 30 человек. Столовая находилась в спецпоселке, там жили все, кто работал в 7-ом цехе. Вот дежурный несет на подносе хлеб, каждому по кусочку. Встает во главе стола, сидящие впереди передают из рук в руки кусочки хлеба на противоположный конец стола. Если попадалась горбушка, то оставляли себе: горбушка казалась больше, хотя все кусочки были одинаковыми. На завтрак была обычно тушеная капуста, изредка – картошка, на обед – щи и тушеная капуста, изредка – картошка. На ужин очень редко была чечевица с растительным маслом. Вкуснее этого блюда, мы думали, нет ничего на свете. После окончания ФЗО нас распределили по цехам. Наша группа была направлена в цех №7. В цехе было очень холодно, крыша не отремонтирована, зимой сыпался на нас снег, осенью поливал дождь. Ноги в ботинках замерзали, руки примерзали к ручкам станка, работали в ушанках и телогрейках. Посреди цеха стояла печка «буржуйка», которая отапливалась каменным углем. Время от времени мы подходили погреться. Искры, поднимаясь вверх, падали на наши ушанки и телогрейки, оставляя прогоревшие дыры. Так и ходили, это нас мало волновало – мы были молоды.
Уже через 6 месяцев мы работали наравне со взрослыми по 12 часов: с 8 утра до 8 вечера одну неделю, с 8 вечера до 8 утра следующую. Работали по-ударному, по- фронтовому. В марте 1944 года в Москве проходил слет бригадиров фронтовых бригад. На него съехались представители со всего Советского Союза. Выступавшие, делились опытом своей работы. Самым ценным в нем было то, что мы старались выполнить норму меньшим числом рабочих, высвобождая одного члена бригады. Когда слет закончил работу, был для нас дан большой концерт. Слушали известного тенора Михайлова, который пел «Темную ночь», и Русланову, исполнившую знаменитые «Валенки». Всем участникам слета вручили подарки: мужчинам – отрезы на костюмы, а женщинам – шелк на платье нежно- оранжевого цвета. А всем – бутсы на деревянном ходу.
В общежитие приходили наши шефы из цеха, с женами и детьми. Экспромтом организовывались концерты и, конечно, танцы, которые заканчивались к полуночи. Огорчали нас только сводки об отступлении наших войск. У входа в цех был громкоговоритель. Ко времени передачи мы всем цехом подходили к нему. Прослушав сводку, расходились к своим станкам, понурив головы.
После войны много лет я работала в отделе кадров завода.
Ветеран труда и ветеран КОМЗа Евстафьева Людмила Алексеевна
