КАЗАНЬ СТАЛА ВТОРОЙ РОДИНОЙ
Первые детские воспоминания… Лето, дача под Ленинградом, во дворе большой черный петух и золотистый песок, оставшиеся в памяти на всю жизнь. Через два месяца мне четыре года. На железнодорожной станции паровоз выпускает пар – «Мама, у паровоза чайник закипел!». Следующий кадр. Мама, папа и я быстро куда-то идем. Это уже в городе. У родителей в руках чемоданы и у меня маленький чемоданчик и меховая собачка Уголек. Он крутит головой, если поворачивать его хвост.
Этот чемоданчик долго служил уже в Казани. Сначала с ним ходили в баню, а потом, пока не появились балетные чемоданчики с закругленными углами, был непременным атрибутом студента пятидесятых годов – я с ним ходил в институт. А Уголек жив до сих пор. Мама уговаривала меня бросить чемоданчик, но я наотрез отказывался. И так до самого Финляндского вокзала, где проходила посадка в эшелон – первый эшелон, которым знаменитый Ленинградский оптический завод (ГОМЗ) начинал эвакуацию в Казань. Потом таких эшелонов будет еще семь. Правда, последний из них до Казани дойдет уже зимой 1942 года. Кое-кто из моих сверстников попал в Казань уже по Дороге жизни через Ладогу. Мои родители работали на ГОМЗе с начала тридцатых годов. Отец был участником создания первого советского фотоаппарата «Фотокор». Он рассказывал, как в рекламных целях был устроен суд над фотоаппаратом. Председателем суда был академик Вавилов, а отец был защитником. Вся эта затея подробно освещалась в печати.
Ещё одна картинка в моих детских воспоминаниях. В нашем вагоне – теплушке по обе стороны от большой двери – два яруса нар. Днем дверь сдвинута и поперек проема установлен брус – заграждение. Меня к двери не пускают, опасно – можно упасть. Зато разрешают лежать на верхних нарах и смотреть в окно. Вдруг наш сосед по нарам, громадный эстонец Карл Христианович Эрет (в Казани он будет начальником большого цеха) сгребает меня в охапку и сует под нижнюю полку. Оказалось, пролетел немецкий самолет и дал пулеметную очередь по эшелону. Промахнулся Запомнил долгую стоянку на маленьком полустанке. Мне очень понравился домик железнодорожника. Был солнечный день, и в палисаднике ярко цвели мальвы. Я приставал к родителям с просьбой остаться здесь. Над эшелоном на небольшой высоте пролетел немецкий самолет. Наш состав с открытыми платформами со станками был для него завидной целью, но стрелять и бомбить было нечем – он возвращался после первого в эту войну налета на Москву. Больше воспоминаний о дороге в Казань моя память не сохранила. Мама рассказывала, как уже под Казанью поезд долго стоял на какой-то станции, и они с бабушкой отошли от полотна дороги в лес. И в это время поезд пошел. К счастью, проходивший мимо железнодорожник успокоил: через два километра конечная цель маршрута – платформа «Вагонстрой». Лесом можно легко дойти пешком. Пять часов утра. Мама и бабушка идут дивным сосновым лесом, и в тишине раздается протяжная песня. Слов не разобрать, язык незнаком. По лесной дороге лошадь везет бочку, на ней сидит водовоз – старик в тюбетейке и поет. Это было первое знакомство с Татарстаном, ставшим для нас новой родиной, землей, где прошла вся моя последующая жизнь, где похоронены мои родители.
Эвакуированный из Ленинграда завод разместился на площадке строящегося оптического завода в поселке Дербышки. Главный инженер этого завода С.А.Зверев после войны стал Министром оборонной промышленности. Многое из того, что будет описано дальше, осталось в памяти по рассказам моего отца Михаила Зельмановича Клейнермана. Он проработал на заводе более сорока лет, до середины семидесятых годов.
Итак, Дербышки. В недостроенных корпусах завода устанавливается оборудование и готовится производство. А как же люди? Первое время наша семья, шесть человек, разместилась в малюсенькой комнатке конторы спецпоселка, который строился для заключенных, но использовать его пришлось для эвакуированных ленинградцев. На территории спецпоселка разбили большие шатровые палатки и до середины зимы в них жили приехавшие ленинградцы. Одновременно началось строительство ангарных бараков. Зимой они отапливались печками-буржуйками. Страшное воспоминание детских лет – частые пожары. Бараки горели как свечки. Однажды, после очередного пожара, папа рассказывал, как рабочий из цеха бросился в барак спасать продуктовые карточки, и рухнула крыша.
К зиме мы переехали в небольшую комнату. Нам повезло – это был каменный дом. Кроме нас, в квартире жили еще две семьи. Вечером все пятнадцать человек собирались у нас около знаменитой «тарелки» - слушали сводки с фронта. У меня до сих пор сохранилась карта Ленинградской области с отметками деревень и поселков, оставленных нашими войсками.
Еще проблеск в памяти. 1942 год. У меня день рождения. Первая круглая дата – пять лет. На мамин вопрос – что мне подарить, я ответил: «Большую кастрюлю с сахарным песком, чтобы можно было его есть ложкой». Отец уходил утром на работу и приходил поздно вечером. Мама по воскресеньям с другими женщинами ездила в деревни возле Арска менять одежду, которую удалось привезти из Ленинграда, на мясо, масло и даже мед. Вот это был праздник! Однажды женщинам пришлось возвращаться зимой затемно на станцию из далекой деревни. Хозяин, объясняя дорогу, дал им две железки и сказал: «Пойдете оврагом, стучите в железо, там бывают волки». Но скоро эти поездки закончились, т.к. менять было нечего. А в следующее лето появились огороды. Все окрестности поселка были засажены картошкой. Во вторую военную зиму это спасло многих.
Наконец война закончилась. В 5 часов утра 9 мая 1945 года к нам буквально ворвались друзья моих родителей. Поцелуи, поздравления! В 6 утра все дети нашего дома уже были во дворе и с энтузиазмом доигрывали лапту, прерванную накануне вечером. Затем, на базарной площади Дербышек был большой митинг. На трибуне руководители завода и района. Яркое, эмоциональное выступление секретаря райкома Б.М. Мексиной. Площадь полна народа, люди целуются, плачут, смеются. Я отыскал в толпе свою учительницу и как законопослушный первоклассник спрашиваю: «А нужно ли сегодня идти в школу?» Мария Михайловна Иванова схватила меня на руки и расцеловала: «Какая школа!»
В 1954 году, окончив 10 классов 101 школы, я поступил на 3-й факультет КАИ. После КАИ – 3 года работы в ГИПО и более 30 лет в ЦКБ «Фотон». Являюсь ветераном труда и ветераном КОМЗа.
