Увидеть Заинск в годы Великой Отечественной войны, почувствовать атмосферу тех лет, возможно ли это в нашем современном мире? Наверно да, просто надо услышать…
Воспоминания Кубышкиной (Селивёрстовой) Марии Ивановны, 1931 г.рождения
Как война началась все магазины закрыли, кроме хлебного (сейчас магазин «Молочный мир»), нечего было продавать. За одну неделю ничего не осталось, один мужчина всё мыло купил, а потом из дома продавал по три рубля. Хлеб давали по карточкам, знаете очередь какая была, давка. Кто сильнее те вперед, а сзади стояли маленькие да слабые. Я всегда в ней стояла, сейчас ноги болят. Хлеба не хватало, давали небольшой кусок и привесок. Я привесок по дороге съем, а хлеб дома делим на четыре части, маме и старшей сестре побольше, а нам поменьше – мы же не работаем.
Когда война началась, у нашей мамы - Елизаветы Николаевны было трое дочерей, отец погиб ещё в гражданскую войну. Мне было девять с половиной лет, пять лет Вале, а самой старшей Прасковье 13 лет. В начале войны в деревнях Федотово, Коммуна появились детские дома, но мама ни одну из нас не отдала. Она работала в молокозаводе, раньше пекарня и молокозавод находились, где сейчас «Теплосервис». Прасковья зимой веяла зерно в колхозном амбаре у конторы Стахеевых (наискосок от школы), а летом лаборанткой на молокозаводе.
В то время мы жили внизу, где улице Набережная (Чкалова), недалеко от швейной мастерской на горе. На огороде мы сажали картошку, капусту, тыкву, свеклу - как у всех. Капусту сажали на берегу Зая, в некоторых местах реку можно было перейти по пояс. На огороде мы рыли окопы, из камыша плели занавески для окон, вешали их снаружи. У кого их не было, окна забивали досками – светомаскировка. К нам немцы не пришли, а Казань бомбили несколько раз. В Заинске остались дети, старики, больные.
Дома мы держали две козы, Валя за рога их держит, а я дою. Всё время были одни, вечером залезали на большую скамью у окошка и ждали взрослых. Мама с Прасковьей с работы приходили затемно, после дойки и сепарирования, мы уже засыпали. Сестренка часто капризничала, хотела к маме. Иногда я вводила к маме её на работу, там она положит в кружку немного творога и сметаны и покормит ее. Наша семья спаслась только тем, что мама с сестрой работали на молокозаводе, с зарплаты покупали только лапти по три рубля, остальное уходило на продукты.
В то время базар был на улице Толстого, там продавали лапти, одежду, меняли вещи на продукты. Были и спекулянты. Иногда в магазине привозили материал из парашютной ткани, так очередь была с двух часов ночи, не ходить же голыми. В нашем районе были много эвакуированных, у нас жили евреи из Вильнюса. Во все дома расставили, хочешь, не хочешь - принимай. Жили дружно, жена была швея и нам одежду шила, только вот материала не хватало.
Вещи перешивали из старинных полотенец, скатертей, я в школу ходила в клетчатой юбке и блузке, сшитой из полотенца. Школа в Заинске была на горе, в 1941 мы учились, а в 1942 году нечем было топить здание , зимой не учились. В 1942- 1943 наша семья жили в школе в подвальных помещениях, так как одежды на улицу выйти не было, а учиться хотелось.
Мука была очень дорогая, вместо нее один раз мама купила муку из лебеды, напекла лепешки. Мы их с молоком поели и ею отравились, мама кой-как нас выходила. Много людей травилось, особенно дети. В Реме, где сейчас плотина у водохранилища - росли щавель, горчица, мы их мешками таскали. Картошку накрошим, с щавелем перемешаем, молоком забелим – вот и еда. Купишь 5 фунтов муки, вскипятишь воду на таганке, горсть муки и картошку, забелим и всё. Летом ягоды в блюдце наложим, толкушкой растолчем, сверху пахту нальем, вот такой у нас был йогурт.
В то время спичек не было, за солью наши матери ходили в Челны. На берегу Камы был ворох грязной соли, на саночках ее везли домой, по пути останавливались на ночь в Пенячах. Дома мыли соль в трех водах, оставалось очень мало. На суп положишь ложку соли, да ведь этого мало. Народ пух от голода, я тоже думала, что после отравления лебедой мы умрем. А вскоре в Заинске тиф начался. Открыли диспансер, где сосны (по улице Горького), еды для больных не хватало.
Недалеко от нас у Шароновых был репродуктор во дворе. Вот каждый мы собираемся, полный двор народа и слушаем новости, что на фронте делается. Каждый день в Заинск приходила похоронки, известия от близких - у кого отцы придут, у кого убили. Принесем стулья, лавки с округи - поставим возле дома и плачем …
Долгова Светлана
МБУК «ЗКМ»
Ст. н. сотрудник
