Мария - Мариона
Живёт Мариона-Регина Ионо, а по-русски Мария Ивановна, в двухэтажке в селе Поповка. Литовка по национальности, она уже давно своя в селе, прожила здесь большую часть жизни. Но насколько необычно для нашего слуха её настоящее имя, настолько нетипична и её судьба, которая привела девушку, родившуюся в литовском городе Каунас, в далёкий бавлинский край.
Сиротство
Стучалась я в её дверь довольно долго. Оказалось, что она не заперта. Мария Ивановна с внуком в скромненькой двухкомнатной квартире смотрели телевизор – передачу «Час суда», где со скандалом разводилась очередная пара.
- Вот ведь как бывает... Живут-живут, а потом разбегаются, да ещё наговорят всякое. Вот времена... - сокрушается бабушка, видимо, и не догадываясь, что на экране «разводятся» актёры банального шоу.
Впрочем, в жизни и самой Марии Ивановны было немало таких поворотов, рядом с которыми сюжеты ток-шоу просто блекнут.
Бабушка оказалась словоохотливой и поразила удивительной памятью, в мельчайших подробностях рассказав о событиях многолетней давности.
Родилась она в семье каунасского ветеринара. Когда ей было всего два года, умерла мама.
- Отец женился на другой. У них своя дочь родилась. Мачеха не любила меня, била чем не попадя, а отцу говорила, что это я её ударила. Я папе не жаловалась, а то ведь могло и самой попасть, - рассказывает она. - Мачеха часто запирала меня и уходила. А бабушка приходила меня проведать, подходила к окну. Я плакала, просила меня забрать. Так я начала жить с маминой мамой и дедушкой. Когда пришли немцы, мне было только 13 лет.
Передовые части немецких войск вошли в Каунас вечером 23 июня 1941 года. К этому времени советские войска уже были уничтожены отрядами Литовского фронта активистов, поднявших восстание в первый день войны. Чувствуется, что о той поре Мария Ивановна говорит с осторожностью. Повторяет, много было плохих людей. Перед войной в Литве часть населения, особенно зажиточные люди, относилась к советской власти с ненавистью, так как считала русских захватчиками.
- Когда пришли русские (Литва вошла в состав СССР в 1940 году - авт.), многие ушли в лес. То там горел пожар, то тут - это богатые сжигали свои дома, чтобы другим не достались. У нас родственники были зажиточные, нанимали рабочих. Так вот, когда Советы сказали тёте, что в их сарае будет колхозный коровник, она ответила, что не отдаст и плеснула на них молоком. Её посадили в тюрьму, она оттуда не вернулась.
Оккупация
Во время немецкой оккупации девушке-подростку пришлось увидеть такие ужасы, которые нам сейчас трудно осознать. Она стала свидетелем одного из самых страшных явлений войны - геноцида евреев.
- В один из дней сказали, что сегодня будут расстреливать евреев... Бабушка жила своим домом. А из окошка на чердаке было видно как на ладони это место, где расстреливали. К нам в этот день люди собрались. Сначала бульдозером вырыли широкий ров. А потом очень много людей туда пригнали, и наших евреев, и евреев с других мест. Сначала повели мужчин... Только и было слышно «Бух, бух»... А потом женщин с котомками, детей... Какого им было... увидеть во рву расстрелянных людей?... – тётя Мария замолкает на несколько секунд. – кого – то, наверно, живьём закопали. А ведь расстреливали не немцы, свои - литовцы.
- Как-то тётя мне говорит: «Пойдём, искупаемся в реке». А у нас там Неман протекает, широкая такая река, - продолжает Мария Ивановна. - Захожу в воду и вижу - мертвец проплывает, черный весь... Такое нередко было. Если труп к берегу прибивало, прямо там и хоронили. Или же мёртвых уносило рекой в Балтийское море.
Наша соседка тётя Наташа варила пленным и охранникам еду. Я стала расспрашивать, что им дают. Она говорит: «Пойдём, посмотришь». Пришла в барак. Вижу большой чан с водой. Тётя Наташа говорит, что там горох варится для пленных. Я зачерпнула ковшом, а там гороха и нет почти, вода только... А для охранников всё было - и хлеб, и мясо, и картошка.
Так вот, когда они не доедали свою еду, тётя Наташа несла пленным, чтобы им хоть по чуть-чуть досталось. А ведь потом, когда русские пришли, пленные немцы не так жили. Они даже, бывало, по домам ходили побирались.
Отец
По словам Марии Ивановны, отца забрали на войну в первый же день. Известно, что он воевал на Курской дуге и был сильно ранен в руку. Попал в Казанский госпиталь. А потом, после войны, приехал в деревню Репьёвка Бавлинского района.
Признаюсь, это удивило.
- А как же он сюда попал, в самый отдалённый уголок республики? – не могу не спросить.
- Он хорошим печником был, ездил из деревни в деревню, вот и приехал,
-ответила тётя Мария.
И всё же для меня осталось загадкой, почему он после войны не вернулся обратно в свой город, где жила жена, дочери, родственники, а остался в селе, где жизнь была очень бедной, голодной. Но чужая душа - потёмки...
В Репьёвке он женился и позвал к себе Марию, которая к этому времени уже была молодой матерью-одиночкой.
Дочка
- И после войны мы с бабушкой и дедушкой жили тяжело. Чтобы прокормиться, собирали в лесу ягоды, грибы, а потом носили на продажу, - вспоминает Мария Ивановна.
А молодой девушке хотелось большего. Вот она и решила уехать на работу по вербовке, хотя бабушка и была против. Самостоятельно выучила русский язык. Сначала год проработала в Сибири на стройке, а потом поехала в Азербайджан в надежде, что там не только теплее, но и сытнее.
Дело молодое - молодёжь, приехавшая на заработки, влюблялись, женились. Многие девушки вышли замуж за азербайджанцев. А Мариона влюбилась в парня-украинца. В 1951 году родила дочь.
- Когда родилась моя девочка, он засобирался к себе домой в гости. Меня с собой звал, да куда я с маленьким ребёнком на поезде? Не поехала, - вспоминает тётя Мария. - А он как уехал, так больше и не появлялся. Потом пришло мне письмо от отца, написанное на газете и из конверта из газеты…
Молодая женщина, оставшаяся с младенцем на руках, решается поехать к отцу.
Своя среди чужих
- Приехала на станцию Ютаза. Стою, не знаю куда идти. Люди подсказали, что надо идти по дороге, пока не появится надпись «Бавлинский район». Так и добралась с дочкой на руках, - продолжает бабушка. - Дошла до «пожарки». Смотрю, женщина на меня пристально смотрит. Начала меня расспрашивать, кто такая, куда иду. Узнав, что мне нужно в Репьёвку, посадила в проезжающий бортовой грузовик.
До сих пор Мария Ивановна помнит свои впечатления от села, от того, как её встретили.
- Подошла ко мне бабушка и спрашивает, не Ивана ли я дочь. Отвела меня к дому, где папа жил, а сама пошла за ним на стройку, где он свинарник строил. Вы не поверите, какой это был дом: вот такие окна (показывает рукой размер в альбомный лист - авт.), стёкол наполовину нет, в комнате только печка-буржуйка, сундук, лавка широкая и стол у окна.
По словам Марии Ивановны, хоть и жили бедно, но дружно, старались помогать друг другу. Вскоре она, городская девушка, раньше и свиней-то почти не видевшая, пошла работать свинаркой.
А когда Репьёвку расселили, перебралась в Поповку. Там вышла замуж, родила пятерых детей, но личное счастье не сложилось.
- Лодырем он был, хотя всё умел, - вспоминает тётя Мария.
А к неработающим людям отношение тогда было жёсткое. Сельский совет мужчин во главе с участковым дали мужу Марии Ивановны 24 часа на отъезд из Поповки. Он уехал в Октябрьский и, по её словам, участия в воспитании детей не принимал. Жизнь его окончилась трагически.
А тётя Мария до пенсии трудилась в коровнике. Чувствуется, что она тоскует по безвозвратно ушедшему времени.
- Та жизнь больше не вернётся, - говорит она, и впервые в её голосе слышатся слёзы. - Совсем другая была жизнь, люди друг друга уважали, а сейчас нет. Сейчас соседи друг друга не знают...
А вот по своей первой родине тётя Мария не скучает. В 1962 году ездила в гости, а потом - ни разу.
И ниточки с родственниками из Литвы уже давно оборвались.
- А не было тогда, в шестидесятые, желания вернуться, ведь ещё бабушка была жива, родственники? - спрашиваю, пытаясь разгадать её таинственную душу.
- Нет, не было. Зачем?
Я ведь обосновалась уже здесь, - ответила она.
А литовскую речь помнит, и немного жалеет, что детям и внукам ее родной язык не нужен.
Сегодня в селе рядом с Марией Ивановной живёт внучка Мария. Девушка отчасти повторила её судьбу, также осиротела в младенчестве, воспитывалась бабушкой, которой очень благодарна.
Беседовали мы с Марией Ивановной немало. Но для меня она осталась загадкой. Ясно одно, какой бы здесь, в чужом для неё краю, жизнь ни была тяжёлой, она прикипела душой к этой многонациональной земле, тут нашла свою судьбу и была принята, как родная.
Фарида Зиярова
