Недавно в моих руках оказался редкий документ, кусочек истории.
Это машинописная копия очерка советского писателя Александра Фадеева о командире полка Ахмете Мустафине, отце известного писателя, журналиста Рафаэля Мустафина и заслуженного учителя России Светланы Губайдуллиной, много лет своей жизни посвятившей воспитанию и образованию молодого поколения. Описывая будничный фронтовой день комполка, Фадеев раскрывает перед читателем образ воина-победителя.
Светлана Ахметовна принесла в редакцию очень дорогую реликвию - копию очерка «Командир полка», который был опубликован в журнале «Огонёк» в 1943 году. Для неё эти пожелтевшие от времени страницы - одна из немногих нитей, соединяющих с отцом, которого ей не довелось увидеть.
В начале войны мои родители и брат жили в Ленинграде. Отец ушёл на фронт в первый же час объявления войны, а мама была беременна мной, - рассказывает Светлана Ахметовна. - Брату тогда было 10 лет. Как семью старшего комсостава, маму и брата эвакуировали. В течение нескольких месяцев ехали под бомбёжками. Страшно представить, что они пережили. Так они добрались до Абдулино, где я и родилась. Мама рассказывала, что сняла юбку, разорвала и завернула меня в неё.
В Абдулино жил брат моего дедушки, он и приютил нас. В этой семье мы прожили несколько месяцев, а потом за нами приехал дедушка, чтобы забрать в родное село отца - в Мустафино. Как рассказывала мама, нас завернули в тулупы и повезли на лошадях. А в 1942 году зима была очень суровая. И эти сто километров мы ехали больше недели. Дороги были плохие, кони уставали. Мы ночевали в деревнях. Стелили тулупы на пол, на них и спали рядом с ягнятами и телятами. В одной из деревень я, грудной ребёнок, заразилась коклюшем. Меня, смертельно больную, привезли домой к дедушке. Лекарств никаких не было. Но каким-то образом я выжила.
Когда я училась в седьмом классе, в 1956 году, скончался писатель Александр Фадеев. И мама мне говорит: «Как я уважала этого человека, он нам дорог, он написал очерк про твоего отца. Его напечатали в журнале «Огонек», - продолжает Светлана Ахметовна. - Я, ребёнок, в то время была под впечатлением от его «Молодой гвардии». Решила написать в журнал, что в годы войны печатался очерк Фадеева о моём отце, и я бы хотела ознакомиться с ним. Не особо надеялась. Мама вообще не ждала ответа. И тут мы получаем бандероль и письмо, в котором они похвалили меня за письмо в редакцию.
Светлана Ахметовна и Рафаэль Ахметович похожи на отца. Во время нашего с ней разговора не раз ловила себя на том, что её взгляд - точь-в-точь взгляд Рафаэля Мустафина. Схожи они не только внешне. Это люди высокой внутренней культуры, интеллигенция в полном смысле этого слова. После прочтения очерка Фадеева становится понятно, что многие качества они унаследовали от отца.
До службы в рядах Красной Армии, где он окончил школу младших командиров, Ахмет Мустафин работал землемером, в том числе и в Бавлинском районе.
В семейном архиве Светланы Ахметовны бережно хранятся несколько фото отца и письма с фронта.
- Писем несколько, и в каждом - чувство большой ответственности за семью, за Родину. Это настоящий, не показной патриотизм, - рассказывает она. - Одновременно с извещением о гибели отца мы получили письмо от однополчан. Там было много подписей. Оно было очень душевное, большое. Они писали, что потеряли не только командира, но и хорошего человека, доброго, умного. И написали, где отец был похоронен с почестями - в деревне Манушкино. Брат и мама неоднократно ездили туда, но не смогли найти место захоронения. Несколько лет назад я написала главе администрации Всеволожского района Ленинградской области. Мне ответили, что кладбище перенесено к посёлку Озерки. Там мы и нашли могилу. Вначале съездил мой сын, а потом и я. Теперь мы немного успокоились.
- Я хочу обратиться к детям войны, - сказала Светлана Ахметовна, подводя итог нашей беседы. - Ветеранов войны мало осталось, ветеранов тыла тоже не так много. Такие письма с фронта есть во многих семьях. А учебники мало рассказывают о героизме наших воинов. Было бы полезно, посадив рядом внука или внучку, рассказать о прадеде. Через письма военных лет воспитывать в своих детях патриотизм.
Фарида ЗИЯРОВА
Очерк «Командир полка» (в сокращённом виде)
Группа писателей прибыла на фронт, в полк майора Мустафина. Он только что вернулся с передового края, сапоги его были в пыли. Мы стояли возле блиндажа, и я рассматривал командира. На одежде его лежала скорее печать труда, чей воины. Лицо смуглое, с коротко подстриженными чёрными усами, скромное, умное, жесты естественные, спокойные, точные.
Он пригласил нас в блиндаж. Тотчас же взял щётку и вышел почистить сапоги. И это тоже почему-то очень понравилось, в сочетании со всем, что я видел.
Блиндаж майора Мустафина очень походил на него самого. В нём было чисто, но не было того шика и блеска, вроде стен, отделанных фанерой, или бумажных цветов в фальшивых бумажных горшках, или трофейного оружия и других атрибутов командирского блиндажа. Все говорило, что для хозяина блиндажа война есть прежде всего одна из разновидностей труда.
Мы знали о том, что майор Мустафин окончил военную академию, участвовал в финской и нынешней войне с самого начала. Он командовал полком на одном из ответственных участков фронта. И по непрерывному говору ружей и пулеметов, доносившемуся с переднего края, можно было догадаться, что здесь всегда жарковато.
На наши вопросы он отвечал очень коротко и точно. В полку его была значительная прослойка бойцов и командиров, начавших свой военный путь с первых дней войны. Но большая часть бойцов пришла с новыми пополнениями.
- Расскажите нам о наиболее выдающихся бойцах, героях вашей части.
- Герои у нас есть, - сказал он, - но такие же, как везде и не больше, чем их бывает во всякой части.
- Но все-таки.
Майор Мустафин назвал несколько имен и кратко охарактеризовал дела этих людей.
- А ещё? - спрашивали мы.
- А ещё есть у нас пулеметчик с очень интересной судьбой, - покорно начал он. - Она служила в госпитале, служила как вольнонаёмная, а не военнообязанная. Получила известие о том, что муж её на фронте убит. Она стала обучаться пулемётному делу, не оставляя работы в госпитале, и, когда поняла, что овладела пулемётом в совершенстве, стала проситься, чтобы её пустили на фронт пулемётчицей. Её, как женщину, долго не хотели пускать, но она добилась своего, и вот сейчас она одна из лучших пулемётчиц в полку по владению оружием, по меткости стрельбы и отваге. Была уже ранена, но отказалась уйти из части и дерётся как раз на том участке, откуда доносится стрельба.
- А как её зовут?
- Не то Китти, не то Кэт. Бойцы зовут ее запросто - Катя.
- Можно её повидать?
- Повидать-то можно, да ведь отзывать её оттуда не к чему, а вам... - он запнулся.
- Конечно, мы с радостью пройдем к ней.
- Что ж, можно. Только я хотел бы показать вам сначала курсы, которые у нас есть в каждом батальоне; там мы обучаем наиболее стойких, дисциплинированных бойцов, хотим из них младших командиров сделать.
Был час обеда, из кухни одного из батальонов ротные повара и их подручные разбирали вёдрами суп и кашу для бойцов на переднем крае. Суп был мясной и наваристый, а каша пшённая, бойцы называют ее «блондинкой» и любят её меньше, чем гречневую, которую они называют «нашей строевой» или «кадровой». Я вспомнил почему-то, что, когда подъезжали к полку майора Мустафина, мы видели баню. Мускулистые бойцы с загорелыми лицами, шеями и руками выскочили из блиндажа-бани, всё еще хлеща друг друга свежими берёзовыми вениками и весело гогоча.
Мне понравилось, что бойцы и командиры, попадавшиеся на пути, не проявляли по отношению к майору Мустафину подчёркнутых знаков чинопочитания, но не было и распущенности в их отношении к Мустафину. И опять-таки было в этом что-то похожее на отношение рабочих к начальнику цеха, в знания которого они верят, и именно поэтому уважают его и подчиняются ему.
Местность, где расположился этот батальон, была лесиста, батальон стоял во втором эшелоне. Учение бойцов-курсантов было прервано, и мы провели с ними беседу. Среди бойцов немало было татар, плохо знавших русский язык, и майор Мустафин, сам татарин, переводил вопросы бойцов и наши ответы.
- Что ж, теперь пора посмотреть Катю, - сказали мы.
-Успеем, - ответил Мустафин, - надо вначале пообедать.
И вот мы снова очутились в блиндаже Мустафина. То, что я хочу передать сейчас из рассказов Мустафина, сложилось в результате многих наших вопросов и его ответов. Вот к чему сводилось наблюдение майора Мустафина на войне:
- Наши бойцы - прекрасный народ, и те, кто пришел недавно, - это тоже великолепный народ. На фронте есть возможность многому обучить их. Но чему их трудно обучить сейчас? Реальному представлению о действиях массированной техники в современной войне. Сидит боец на переднем крае, видит на переднем крае противника. Он стреляет, противник стреляет. Иногда его потревожат мины или снаряды, иногда самолёт или два-три сбросят бомбы, или подразделения противника во главе с тремя или пятью танками после солидной артиллерийской подготовки попытаются выбить его с позиции. Иногда он - боец - сам участвует в наступательной операции, переживает всё, что переживают в атаке, врывается в окопы под огнём, приходится ему пустить в ход штык. Он видел уже немало раненых и убитых и сам убивал, и после этого ему кажется, что он всё видел, всё понимает. И когда спросишь его: «Ну, а если на твоём участке противник попытается сделать прорыв, как ты будешь действовать?» «Они, значит, пойдут против нас, а мы, значит, будем их бить». Ему очень трудно представить, как это будет на самом деле. Когда именно на его участок обрушится вся мощь артиллерийского огня, когда целые авиационные соединения сбросят на него сотни и тысячи бомб и ринутся десятки и сотни танков, многие из них проявят чудеса геройства, но некоторые вначале потеряются. Вот тут-то для младших командиров и тех бойцов, которые уже имеют опыт войны со всей мощью техники, и возникает задача - объединять вокруг себя всех и командовать, но не заменяя собой всех остальных, погибнув в первые же минуты... У нас очень много индивидуального геройства, но одного геройства мало, если герои не видят своей задачи прежде всего в том, чтобы объединять вокруг себя остальных, систематически, заранее, изо дня в день приучать их к своему опыту и в минуту опасности командовать ими, а не сражаться за всех. Надо воспитывать в командирах и в передовых бойцах сознание того, что они вожаки, учителя и, когда надо, даже суровые начальники по отношению ко всем остальным. Стойкость - это дисциплина. Вот вы спрашивали о героях. Мне кажется, звание части, её истинное место в ряду других не только определяются количеством героев и совершённых ими подвигов: оно определяется реальными боевыми делами, совершёнными всей частью, как целым.
- А все-таки покажите нам Катю, - сказали мы смеясь.
- Катю? - майор Мустафин улыбнулся. - Теперь, пожалуй, уже поздно, не успеем обернуться дотемна.
Это была явная неправда.
- Вы извините меня, - смутившись, сказал майор, - но, пожалуй, нам нельзя будет пройти к ней. Для того чтобы попасть к ней, надо пересечь открытую болотистую местность. Мы не смогли прорыть там ходов: сразу заливает водой, и местность эта простреливается. Мы-то по долгу службы ходим, а вы... ещё не дай бог, случится что, и вас жалко, и отвечай за вас.
Признаться, неловко было выслушивать эти замечания здоровым мужчинам, из которых младшему было сорок, и которые были участниками, по меньшей мере, двух, а некоторые даже четырёх войн. И неловко было еще от сознания, что в это время там где-то сражается Катя.
- Ей, выходит, можно, а нам нельзя, - мрачно сказали мы.
- Так ведь она солдат, - просто сказал Мустафин.
Вечером, вернувшись от Мустафина в свой блиндаж, мы много думали и говорили о Кате. Какая она? Как выглядит? Какое чувство двигало ею, когда пошла на фронт? Конечно, всем было ясно, что это незаурядная женщина. И снова мы пожалели, что не видели её. Потом один из нас сказал:
- Зато мы повидали нечто более важное и интересное.
- Что же?
- Мы видели майора Мустафина. Он прославился тем, что, командуя ещё батальоном на одном из наиболее укреплённых противником участков фронта, форсировал реку, глубоко вклинился в его оборону и сумел закрепиться, хотя сам был тяжело ранен в голову.
Теперь, когда с момента этого разговора прошло уже довольно много времени, я снова хочу сказать несколько слов о майоре Мустафине.
У нас очень много героев, совершивших и совершающих подвиги, небывалые в истории. И необычайность этих подвигов справедливо пленяет наше воображение. Ничего, например, нет удивительного в том, что из всего виденного и слышанного нами у майора Мустафина нас больше всего увлекла история Кати Брауде. Таких, как она, прекрасных, храбрых женщин и девушек немало в нашей стране. Среди этих героев наша армия всем лучшим, что она совершила и совершит, обязана в первую очередь людям, подобным Мустафину, людям, характер или тип которых воспитывает наша армия, начиная от рядового бойца и кончая высшим комсоставом. На этих простых, скромных, умных людях - людях твёрдой воли, знающих, чего они хотят, умеющих воспитывать других людей, людях - водителях людей, на них стоит наша Красная Армия, их усилиями она победит.
Александр Фадеев, журнал «Огонёк» 1942 год.
