Родился 4 августа 1917 года, уроженец п.Бондюга (ныне город Менделеевск). Мобилизован 27.06.1941 г. Бондюжский РВК, Татарская АССР, Бондюжский р-н. Инженер-конструктор, красноармеец 164-го полка, попал в плен 23 июля 1941 года в районе г.Локни Псковской области, находился в лагере для военнопленных № IX А (Германия, местность Ведлау, м.Ликен).
Согласно справки из госархива РТ, подписанной капитаном госбезопасности УМГБ Казанской области Бухтияровым 30 декабря 1952 года, "Компрометирующих материалов, подтверждающих практическую преступную деятельность Осокина Л.Н. за время нахождения в плену, не имеется. Оставить его на оперативно-справочном учете, как бывшего военнопленного". Пропал без вести (умер в плену).
По материалам статьи М.Черепанова «Источник исторической истины»
ИСТОЧНИК ИСТОРИЧЕСКОЙ ИСТИНЫ
Так получилось, что первым, кто приютил редакцию Книги Памяти РТ, был архив. Тогда, в 1990 году, это был еще Архив Татарского обкома партии, который вскоре был преобразован в Центральный государственный архив историко-политической документации РТ. Выделили нам тогда единственную комнатку, но для трех сотрудников редакции это была очень своевременная поддержка. Мы, наконец, обрели конкретный адрес, смогли пригласить посетителей, родственников погибших земляков в редакцию.
Появилась крыша над головой - закипела и работа...
Всего полтора года жили мы под одной крышей с ЦГА ИПД РТ, но это было время набора информации, опыта, рабочего ритма.
Результатом нашего успешного сотрудничества был первый том Книги Памяти Республики Татарстан, который появился в 1993 году.
Как выяснилось позднее, это было лишь началом нашего плодотворного сотрудничества. Когда архив КГБ республики начал рассекречивать дела тех наших земляков, которые оказались в плену, передача их в архив происходила через нашу редакцию. Воспользовавшись случаем, мы создали банк данных на почти 60 тысяч земляков, зафиксированных в немецкой картотеке военнопленных и в фильтрационных делах НКВД. Сейчас, работая совместно с госархивом, мы можем в короткое время дать исчерпывающую информацию о каждом из узников немецких лагерей, чьи имена упоминаются в делах КГБ.
Насколько важна эта работа, можно судить по конкретному примеру.
Однажды в редакцию обратился профессор МГУ Осокин Николай Николаевич, уроженец г.Менделеевска. Вот уже полвека он безуспешно пытался найти следы пропавшего на фронте брата Леонида.
Найдя это имя в банке данных редакции, мы нашли карточку из немецкого лагеря для военнопленных. В ней записано:
"Осокин Леонид Николаевич, дата рождения - 4 августа 1917 года, уроженец п.Бондюга (ныне - Менделеевск), инженер-конструктор, красноармеец 164-го полка, попал в плен 23 июля 1941 года в районе г.Локни Псковской области, находился в лагере для военнопленных № IX А (Германия, местность Ведлау, м.Ликен). 8 июня 1942 года "передан в СД".
Получив копию карточки архива, Николай Николаевич смог не только узнать кое-какие подробности о судьбе брата, но и увидеть его отпечаток пальца. К карточке была приложена и фотография Леонида, сделанная в плену.
Стоит ли говорить, какова была реакция убеленного сединой профессора, который все эти годы безуспешно искал хоть какие-то сведения о брате. Ситуация осложнялась, оказывается, тем, что органы советской контрразведки посчитали фразу "передан в СД" свидетельством предательства. Потому и информация о пребывании Л.Н.Осокина в плену была строго засекречена.
Честно говоря, мучило сомнение и самого Николая Николаевича: слишком часто после войны в их доме появлялись особисты и выпытывали информацию о брате.
Все сомнения отмел документ, найденный в госархиве РТ. Капитан госбезопасности УМГБ Казанской области Бухтияров 30 декабря 1952 года сделал заключение: "Компрометирующих материалов, подтверждающих практическую преступную деятельность Осокина Л.Н. за время нахождения в плену, не имеется. Оставить его на оперативно-справочном учете, как бывшего военнопленного".
Документ почему-то носил гриф "Сов. секретно", и родные опять же ничего не узнали об этом.
Сколько их, таких судеб, было засекречено в архиве КГБ даже от родственников! Сколько родителей, жен и детей так и умерло, не получив информацию о судьбе солдата.
Сколько примеров мужества и героизма военнопленных хранят карточки из немецких лагерей и фильтрационные дела НКВД СССР. Примеров того, что наши земляки не просто достойно держались в плену, но и находили силы вести подпольную работу, совершать побеги, воевать в составе партизанских отрядов. Свидетельство тому - сохранившиеся в архиве характеристики из партизанских штабов, удостоверения участников Движения Сопротивления во Франции, Италии, других стран Европы, фотографии и свидетельства очевидцев.
Именно архив сохранил эти ценные свидетельства, но нужно сделать так, чтобы они помогли конкретным людям. Информация имеет смысл только тогда, когда ее имеют родственники погибших, сами ветераны, исследователи истории.
Справедливо это и в отношении огромного массива документов, отразившего факты политических и административных репрессий в республике. О том, что в 30-е годы был массовый террор, сейчас знают многие. Но мало кто знает полную правду,
Документы, сохранившиеся в архивах, свидетельствуют: репрессии против своего народа Советская власть практически не прекращала со времени октябрьской революции до 60-х годов. Особенно это касается жителей деревни, простых земледельцев, объявленных "классом кулаков", "социально чуждым элементом собственников". И это при том, что крестьяне, в отличие от рабочих, трудились как государственные рабы, почти не получали вознаграждения ни деньгами, ни натуроплатой до 60-х годов.
Сохранившиеся в архиве документы подтверждают, что в республике практически нет крестьянской семьи, которая не имела бы раскулаченного, арестованного или высланного в течение этой многолетней войны власти со своим народом.
Но одно дело - говорить об этом в общем масштабе, оперируя в прессе и на митингах упоминанием миллионов жертв репрессий, другое - проводить скрупулезную работу по восстановлению справедливости, разыскивая конкретные имена и судьбы, называя конкретные примеры ничем не оправданной жестокости, доходящей до абсурда. Можно ли считать нормальным, к примеру, тот факт, что родственникам подавляющего большинства расстрелянных в 30-40-ые годы политических узников сообщили, что "смерть наступила в результате болезни". Правды добились лишь самые настойчивые. Но и они не всегда знают о месте захоронения расстрелянных.
Это значит, что еще предстоит предать огласке сохранившиеся в архиве сведения о тех, кто расстрелян в тюрьмах на территории республики, найти родных и близких. Сообщить о жертвах террора хотя бы детям и внукам.
Так уж у нас сложилось: арестовывать и расстреливать государство бралось само, без каких-либо законных оснований, а вот возвращать доброе имя соглашается только на основе заявления и только при подтверждении архивными документами. Презумпция невиновности так и не утвердилась в нашей юридической практике. Каждому приходится доказывать свою невиновность, тогда как цивилизованный порядок требует доказательства вины.
Именно поэтому архив еще долгое время останется единственным источником восстановления исторической справедливости, последней надеждой людей на возвращение доброго имени предков. Важно только, чтобы дела архива не оставались предметом рассмотрения узкого круга ученых-исследователей да авторов нескольких книг. Чтобы сокровища архива стали общим богатством всех граждан республики.
Немаловажное условие для этого - тесное сотрудничество между Центральным госархивом историко-политической документации РТ, отметившим свое 70-летие, и редакцией Книги Памяти.
Михаил Черепанов,
руководитель рабочей группы Книги Памяти Республики Татарстан
