Тар Пьер.
Он родился в самый разгар Гражданской войны. В село приходили то белые, то красные, не обошли его и чехи, даже экзотические китайцы появились. Здесь прошла и легендарная Чапаевская дивизия. В это бурное время и появился на свет Петр – старший из пятерых детей четы Таракановых: мельника Василия и его супруги Татьяны. Могли ли они тогда думать, что их первенцу когда-то придется воевать вместе с неведомыми в те времена французскими маки против немецких фашистов? Рос Петр, как и все деревенские мальчишки любознательным и трудолюбивым. Уже в довоенные годы он успел поработать в шахтах Донбасса. Потом, закончив в Бугульме (есть такой город в Татарстане) курсы трактористов, пахал поля родного колхоза на гусеничном тракторе «НАТИ». Последнее поле, вспаханное им перед призывом в армию, находилось на горе Эшмырда, что находится недалеко от Урустамака (есть такое село на самом юго-востоке Республики Татарстан, в Бавлинском районе). Старожилы села вспоминали потом, что здесь посеяли рожь, она вымахала на такую высоту, что у человека, едущего по полю верхом на лошади, над рожью торчала только голова, урожай был доселе невиданный. В 1939-м Петра призвали в армию. Служба проходила в Бессарабии, вблизи границы с Румынией. Наступил 1941 год. Вечером 21-го июня солдаты смотрели фильм о дальневосточных пограничниках. А далее события развивались стремительно. Солдаты в тот вечер легли спать поздно. И только успели заснуть крепким сном, неожиданно их разбудил грохот взрывов. Кругом все горит, слышны крики. Молодые еще необстрелянные солдаты выбежали из казармы в одном нижнем белье: одеваться было некогда. Петр побежал к своему трактору и завел его. Тут же прибежал весь расчет, они двинулись в сторону границы, заняли свою заранее определенную позицию и начали стрелять. Теперь все перемешалось. Жители деревень, побросав свои дома, потянулись на восток, немецкие самолеты летали прямо над головами и фашистские летчики расстреливали из пулеметов всех подряд, и солдат и беженцев. А бой усиливался, немцы остервенело рвались вперед, но и наши солдаты упорно отстаивали свои позиции. Кругом рвались снаряды и бомбы, не заставили себя ждать и фашистские танки. Так началась война для Петра Тараканова. С утра снова начался бой, еще более ожесточенный, чем накануне. Под давлением превосходящих сил противника нашим пришлось отступить до Днестра и на какое-то время закрепиться на берегу этой реки. Здесь на какое-то время задержали немцев, однако и эти позиции пришлось оставить: слишком неравны были силы. Немцы быстро продвигались вперед. Уже почти три месяца воевал Петр. В сентябре вблизи какой-то деревни его ранило в левое плечо, много крови он потерял, отчего начала кружиться голова. Нестерпимо хотелось пить. Силы совсем уже покинули его. Собрав волю и, казалось, последние силы он все же добрался до колодца на улице деревни, но достать воду и утолить жажду ему не удалось: подошли немцы. Так Петр оказался в плену. Его доставили в какой-то лагерь для военнопленных, похоже – временный, вблизи Днепропетровска (вон ведь куда уже дошли фашисты). Осмотревшись и улучив момент, удалось ему отсюда совершить побег. Шесть дней скитался, надеясь найти своих. В одной из деревень попал в руки полицаев. Его затолкали в какое-то помещение, где уже пятеро таких же бедолаг, как Петр, ждали своей участи. У одного из них каким-то чудом сохранился нож, с помощью которого они сумели открыть дверь и убить часового. Трое суток беглецы были на воле, но своих за это время так и не нашли. Судьба забросила в этот раз в Запорожье. Здесь всем шестерым назначили по 65 ударов плеткой. Чувства жалости у палачей не было – избили до полусмерти. Среди пленников был пожилой мужчина. Он умер во время этой экзекуции. И остальные стоять на ногах уже не могли. Петра бросили в карцер. Полежав какое-то время на мокром полу, он с трудом поднялся на ноги, осмотрелся: очень маленькое помещение, размером примерно полтора на полтора метра, больше похожее на бетонную яму. Наверху у самого потолка было нечто похожее на окно, через которое дневной свет в помещение практически не проникал. С потолка капает, стена покрыта какой-то слизью, стекающей вниз, пол мокрый, здесь, кроме самого Петра никого нет. Нет никакой мебели – ну хотя бы табуретки. Воздух какой-то тяжелый, давящий, с неприятным запахом, поэтому дышать было трудно. Сущий ад. Хотя он и стоял, опершись обеими руками об стену, силы опять его покинули, и он упал на пол. В сутки давали один раз ломтик хлеба и кружку теплой протухшей воды. Невыносимо болело раненое плечо и исполосованная спина. Оказать ему хотя бы мало - мальскую медицинскую помощь, похоже, никто и не думал. Выжил, однако, Петр. Через полмесяца такой жизни его отправили в лагерь. Условия там были суровые. Как-то двое пленных попытались совершить побег. Их вскоре поймали, построили всех, кто мог стоять на ногах и перед строем расстреляли беглецов, смотрите, мол, что будет с каждым, кто попытается сбежать отсюда. Время шло. Боли, мучившие Петра в карцере, немного утихли, и силы заметно стали возвращаться. Он начал внимательнее присматриваться к лагерной жизни. Ежедневно отсюда уводили куда-то группу пленных, вечером они возвращались обратно. Говорили, что недалеко отсюда немцы строят какое-то сооружение, а камень для него добывают в карьере, находящемся почти рядом со строительством. Этот карьер и был тем местом, куда водили работать пленных, красноармейцев. Через какое-то время в эту группу добавили еще около трех десятков человек. В их числе оказался и Петр. По дороге в карьер и в самом карьере он внимательно присматривался ко всему, что происходило вокруг. Охрана была без собак и частично состояла из местных полицаев. Карьер находился на самой бровке склона длинной балки, а склоны были покрыты кустарниковыми зарослями, на некотором удалении виднелся лес, одним крылом спускавшийся в овраг. В голове Перта «засела заноза», как он выразился: бежать надо отсюда. В таких случаях присутствует и надежда на «авось», но главную роль играет точный расчет условий. Он знал также, что если его поймают, пощады не будет. Но если шанс есть, то не использовать его – грех. План созрел…. Теперь осталось только ждать подходящего момента…. Он наступил, в один из погожих, осенних дней. Воспользовавшись тем, что внимание охраны было отвлечено какой-то возней, возникшей в одном месте карьера, Петр юркнул в кустарник, чуть прислушался, и бегом пошел в сторону леса, не забывая при этом посматривать, нет ли погони…. Ее вроде нет, со стороны карьера тоже не слышно никакого шума или стрельбы…. «Пока, слава Богу, везет», - подумал Петр. Дойдя до леса, он исчез, словно испарился в нем…. Местные крестьяне помогли ему связаться с появившимся недавно в этих местах партизанами. В отряде были в основном красноармейцы, вышедшие из окружения, и такие же, как и Петр, совершившие побег из лагерей военнопленных. Видимо, этим объясняется то, что отряд нигде подолгу не задерживался, постоянно находился в движении: с боями упорно продвигался в сторону фронта, чтобы там перейти к своим. Это произошло, когда они дошли почти до Дона, говорили, что и до Воронежа уже недалеко. Теперь Петр воевал, не где-то там, в тылах немцев, а на фронте вместе со всей армией. Однако вскоре в немецкий тыл забросили десант, в котором оказался и Петр. Основная задача десанта – разведка, попутно уничтожать линии связи, не вступая при этом в бой с крупными силами немцев. В начале дела шли неплохо. Но потом немцам удалось навязать группе бой. Он был тяжелым, силы противника намного превосходили над нашими. Здесь Петр опять попал в плен. Ну, в который раз, сколько можно? – подумал он, - все равно убегу». Однако в этот раз вместе с другими пленными его отправили далеко на запад, и он очутился на Польской земле, в лагере Демблин. Здесь он встретил своего земляка – односельчанина Алатырева Михаила (Кокро Миша). Встреча была неожиданной, они с удивлением узнали друг друга, обнялись, и тут же оба получили безжалостный удар прикладом от упитанного немца. В самом начале 1943 года отобрали большую группу военнопленных, затолкали в товарные вагоны, и эшелон под усиленной охраной повез их на запад. Куда их везут – они не знали. Через несколько дней на одной из остановок их высадили. Тут только выяснилось, что привезли узников в город Кассель. Здешний концлагерь ничем не отличался от других: та же колючая проволока по всему периметру, те же вышки с пулеметами, возле которых неусыпно дежурили часовые, в любую секунду готовые открыть огонь. Дощатый барак, в котором пленным предстояло жить, был окружен тройным забором из колючей проволоки. Попробуй бежать отсюда! Однако группе из шести человек, среди которых был и Петр, через полгода после прибытия сюда, удалось-таки совершить побег. Дело было так. В следующий день после того, как их привезли, пленных распределили по бригадам для работы в шахте. Работали на износ: от темна до темна, с двадцатиминутным перерывом на обед, дневного света не видели. А питание было такое, чтобы лишь поддерживать рабочее состояние людей: кусок эрзац - хлеба и тарелка баланды с запахом капусты и картошки. Пленные работали под наблюдением немецких мастеров. В каждой бригаде был свой мастер. В той бригаде, где работал Петр, мастером оказался пожилой, худющий немец. Шестеро в бригаде сблизились еще в польском лагере, всегда старались держаться вместе. Осмотревшись и разобравшись в обстановке, группа начала готовиться к побегу. Во время обеда они начали незаметно оставлять кусочки хлеба и готовить сухари, очень осторожно обсуждать план побега. Однажды, возвращаясь из шахты в лагерь, пленные увидели на домах бюргеров приспущенные флаги с черными лентами. В колонне поняли: произошло что-то очень серьезное. Пошли догадки: «может их фюрера кокнули? Или авиация какой-нибудь город уничтожила? Или на фронте произошло такое, что немцам пришлось вывесить траурные флаги? Последнее предположение было ближе к истине. Вскоре дошли слухи о том, что около Сталинграда фашисты получили сильнейший удар по зубам, погибло большое число их солдат, чуть ли не полмиллиона попали в плен. В общем, так долбанули, что вся Германия пришла в уныние и скорбь. Это событие воодушевило Петра и его друзей. Они активнее начали строить планы побега, перебирали различные варианты. Своего мастера они не боялись, хотя тот постоянно находился рядом, думали, что он не понимает, о чем они говорят. Но однажды неожиданно для них, мастер заговорил с ними по-русски. Потом пленные узнали, что в прошлую войну он был в плену у русских, и ему несколько лет пришлось жить в России. Тогда он и научился понимать русскую речь и неплохо изъяснялся на ней. Поэтому он молча слушал и понимал все, что говорили между собой его подопечные. Заметив в их глазах крайнее удивление и замешательство и даже испуг, он предупредил, что бояться его не надо, он, дескать, старый коммунист и ненавидит нацистов. Несмотря на такое предупреждение, вначале Петр и его товарищи подумали, не провокатор ли их мастер. Сомнения рассеялись, когда немец начал оказывать им реальную помощь, то принесет несколько сухарей, то кусок ветчины или сыра. Наступило лето. Однажды мастер сказал им: «Пора, геноссе, собираться в путь, через полтора месяца вас отсюда переведут в другое место для работы на подземном заводе, а оттуда возврата нет: всех, кто там работал, потом уничтожают». В один из дней он сказал, что сегодня им надо уйти и подробно рассказал об их дальнейших действиях. Вечером после возвращения с работы он привел их к люку, ведущему в канализационный туннель.- «Дорога не из приятных, но другого пути вырваться отсюда нет, - сказал он. Беглецы поблагодарили своего мастера и спустились в колодец. Люк закрылся, и они оказались в кромешной темноте – хоть глаза выколи. Внизу хлюпала вонючая жидкость. Пошли ощупью. Стены липкие от слизи, а жидкость внизу становилась все глубже, и постепенно дошла до груди, смрад – дышать нет сил. Местами дно уходило из-под ног, тогда приходилось плыть в этой зловонной жидкости. Вскоре, к счастью, подул легкий ветерок, и впереди появилось светлое пятно. Дышать стало легче. Это был выход из туннеля. Впереди было озеро. Прислушались, была тихая ночь, в это время люди здесь, наверно, не ходят. Тем не менее, они старались плыть бесшумно, избегая громких всплесков воды. На другом берегу они оделись в сухую одежду, припрятанную здесь немцем. Свою, грязную опустили на дно, привязав камень. Все делалось быстро, без суеты. Далее все было так, как обрисовал их путь мастер. На железнодорожной станции, куда они должны были прийти, их встретили два поляка, работавшие там. Они переодели группу в форму путевых рабочих, дали кое-какие инструменты. Это помогло группе продолжить путь вдоль железнодорожной линии, не привлекая особого внимания посторонних. Только в одном месте произошел небольшой инцидент. На их пути был железнодорожный туннель, который предстояло пройти. Он охранялся. При входе в туннель охрана не обратила на группу «рабочих» особого внимания, а на выходе часовой, видимо, что-то заподозрил, дернулся было подать сигнал тревоги. Пришлось его утихомирить. Взяли у него пистолет и автомат, и кинжал не помешает, быстро скрылись в лесу. Побродив некоторое время, они вышли к какой-то деревне. Понаблюдав из укрытия, ничего подозрительного не увидел и решили, что немцев в деревне нет. Их там действительно не оказалось, а жители говорили на французском. Тут беглецы поняли, что они, наконец, на свободе. Крестьяне помогли им связаться с маки (французскими партизанами времен войны). Оказалось, что недалеко от них действует и русский партизанский отряд. Французы сказали, что почти на все боевые операции они ходят вместе с русскими. Вновь прибывшим французы тотчас дали имена так, как им было удобно произносить: Тар Пьер (Тараканов Петр), Иг Коль (Игнатьев Николай) и так далее. Однажды разведка принесла весть, что по дороге, которая проходила недалеко от расположения партизанских отрядов, должны пройти два батальона фашистов. Партизаны устроили засаду, при подготовке которой помогли и крестьяне из близлежащей деревни (здесь надо было валить лес, чтобы перекрыть дорогу). В скоротечном бою немецкий отряд был разбит, партизаны захватили всю военную технику немцев, включая и БТР-ы, больше ста фашистов сдались в плен, среди них был и один полковник. Радость от победы была огромной. Местные крестьяне устроили по этому поводу праздник, ведрами вынесли на улицу, припасенного на случай, вино собственного производства. Во время этого веселья Петр встретил своего земляка-родственника. Тараканова Бориса (Онофри Борис). Сначала и французы, и русские с удивлением смотрели на бурную радость своих товарищей, слушая их разговор на каком-то незнакомом и непонятном языке. Когда Тар Пьер объяснил, что встретил своего родственника из далекого Татарстана, праздник разгорелся с новой силой. Французы - народ темпераментный, умеют радоваться самозабвенно. Потом, пока шла война, партизаны участвовали не в одном десятке операций против немецких оккупантов. Многие департаменты были освобождены от них. Петр и Борис Таракановы до конца войны больше не разлучались. Наступил день всеобщего ликования… Капитуляция фашистской Германии…Победа! Теперь пришла пора возвращаться домой. Это можно было сделать на теплоходе морским путём или по железной дороге. Таракановы решили, что по морю удобнее нет пересадок – заодно можно полюбоваться морскими просторами, которых они никогда в своей жизни не видели. После оформления необходимых документов они оказались в Марселе. В один из летних дней сорок пятого им сказали, что огромный белоснежный лайнер, стоявший у пирса марсельского порта, пойдет в Советский Союз. Таракановым надо садиться на этот теплоход. Народу было много, каждый старался попасть на него. Шум-гам, не поймешь, кто что говорит. В толкучке случилось так, что Борис протиснулся вперёд, а Петр отстал от него. Вот Борис уже на палубе, машет ему рукой, дескать, иди сюда быстрее. Вдруг Петр услышал знакомый голос. -Тар Пьер, ты, куда это собрался? - В Советский Союз, домой, на Родину! - Ты ошибаешься, Пьер, этот лайнер пойдет не в Россию, а в Америку. Петр посмотрел на своего французского друга с изумлением, теперь только дошло до его сознания, что произошла ужасная ошибка. Теперь он начал махать рукой Борису и кричать: «Спускайся сюда, этот теплоход идёт в Америку!» Но Борис видимо не понял сигналов Петра, не сошёл. Вскоре лайнер дал протяжный гудок и начал медленно удаляться, постепенно набирая скорость. А Петр всё стоял у причала и махал рукой, прощаясь со своим земляком. Так Борис уехал в Соединенные штаты. Больше его никто не видел, словно в воду канул человек. После этого случая Петр решил возвращаться в Союз на поезде: «Ну их, эти морские красоты!» Поезд шёл через Берлин, где надо было делать пересадку на поезд, идущий в Москву. До отхода поезда оставалось еще два часа. Чтобы скоротать время, Петр начал прогуливаться по перрону. На одной из скамеек, ни на кого не обращая никакого внимания и глубоко задумавшись, сидел пожилой человек. Что-то показалось в нем Петру знакомым. Он прошёл мимо один раз, второй раз, а когда проходил в третий раз остановился и спросил: - Вы не Горбунов? Человек с удивлением поднял голову: «Кто это в чужом и враждебном городе знает его?» - Да, Горбунов,- ответил он, но в его глазах чувствовалось еще удивление: он не узнал Петра. Петр назвал себя и сел рядом, Потом только Мефодий Ефимович, довоенный председатель Урустамакского колхоза узнал Петра. Времени до отхода поезда было еще почти два часа, Они успели рассказать друг другу о своих злоключениях в годы войны. М.Е. Горбунов в начале сорок второго года ушел на фронт ( до этого четыре года был председателем колхоза и пользовался большим уважением односельчан). На фронте судьба была не очень благосклонна к нему. В одном из боев он попал в плен, и ему пришлось работать в угольной шахте на территории Словакии, Теперь он, как и Петр, возвращается домой, но какие-то дела задерживают еще его в Берлине. Тем временем подошло время отправления московского поезда. Петр Васильевич вернулся домой поздней осенью сорок шестого, М.Е Горбунов приехал немного позже. После возвращения домой Петр немного отдохнул и пошёл работать. Больше десяти лет он трудился бригадиром тракторной бригады, потом перешел на ферму крупного рогатого скота. Здесь случилось несчастье: на него напал чем-то разъярённый бык и сильно потрепал Петра, получившего в этой драме тяжёлые травмы. Его пришлось отправить на лечение в Казань, и потом он еще продолжительное время носил корсет. Петр и Клавдия – его супруга - вырастили и воспитали пятерых детей. Все они не посрамили своих родителей, стали достойными людьми, трое из них уже ушли из жизни. Жизнь впроголодь в фашистских лагерях не прошли бесследно. Всю послевоенную жизнь его мучила язва желудка. В возрасте 72 лет Петр Васильевич покинул этот мир, а его супруга еще раньше ушла из жизни. Такова судьба одного из миллионов участников прошедшей великой войны.
Алексей Пронин, член клуба «Страницы истории» 7 марта 2015 года.