Война принесла неисчислимые бедствия народам СССР, был нанесён колоссальный ущерб промышленности и сельскому хозяйству. На захваченной территории разрушались памятники зодчества, скульптуры, мемориальные здания, грабились музеи и осквернялись духовные ценности.
Работники культурно-просветительных учреждений прифронтовой полосы прилагали героические усилия к эвакуации музейных ценностей, которые вывозились на восток страны — в Казань, Новосибирск, Свердловск, Кустанай и другие города. Резко сократилась сеть музеев в стране. В тыловых районах здания музеев часто использовались для размещения эвакуированных учреждений. По неполным данным, к маю 1941 года из 384 местных музеев системы Наркомпроса РСФСР работал лишь 121 музей.[1]
В годы войны изменился характер деятельности музеев. Перед ними встала задача принять самое активное участие в массовой политико-воспитательной работе, направить все её формы на воспитание советского патриотизма. Обращение к героическому прошлому Родины должно было способствовать сплочению соотечествеников для решения всенародной задачи: всё — для фронта, всё — для победы.
Экспозиции многих музеев были свёрнуты, сократилась научно-исследовательская деятельность и, напротив, широкий разворот получила массово-политическая работа.[2]
В Татарии, несмотря на то, что республика была глубоким тылом, с первых дней войны мирный ритм работы музеев был нарушен.[3]
3 июля 1941 года решением Совнаркома ТАССР и обкома ВКП(б) значительно сократились штаты Центрального музея ТАССР. Ушли на фронт ведущие работники музея — директор Г.Б. Вахламов, заведующий фондами М.А. Софронов, заведующий отделом истории В.И. Мельситов и другие.[4] Уменьшился штат технического персонала. Уже в июле 1941 года в музее оставалось всего 11 сотрудников (из 64 до начала войны).
В первые месяцы войны в Казани была развёрнута широкая сеть эвакогоспиталей. В республику были эвакуированы десятки учреждений. Это потребовало освобождения помещений ряда местных учреждений. 4 и 5 июля 1941 года за сорок восемь часов по решению правительства Татарии были свёрнуты экспозиции Центрального музея ТАССР с площади пять тысяч квадратных метров. Часть музейных помещений была отдана под школу, здание которой занял госпиталь, в другой части музея расположилось Казанское художественное училище.
С июля 1941 года основную часть здания музея заняло эвакуированное в Казань Управление Аэрофлота СССР. Экспозиционные залы летом и осенью 1941 года не раз использовались для размещения в них населения, эвакуированного с захваченных врагом территорий западных районов страны. «Это была страшная картина военных лет, — вспоминает В.М. Дьяконов, — в длинных коридорах и нишах Гостиного двора семьи, семьи, семьи, семьи, — лишённые крова люди, не пожелавшие оставаться под игом врага». Сложившаяся обстановка накладывала особую ответственность на работников за сохранность музейных ценностей, так как угроза пожара при наличии сотен керосинок и буржуек была реальной. 14 октября 1941 года было принято решение Татнаркомпроса о консервации музея А.М. Горького. Все его музейные материалы и имущество к 16 октября 1941 года были переведены в помещение Центрального музея. Здание музея А.М. Горького было занято Наркомпросом ТАССР, освободившим помещения под одно из эвакуированных учреждений. [5]
Фото №88425. Tatfrontu.ru Photo archiveЦентральному музею был передан весь фонд Антирелигиозного музея, а здание последнего (бывший Петропавловский собор) занял Педагогический институт, также освободивший своё здание для госпиталя.
В Казань был вывезён ряд архивов и музейных ценностей из Москвы и Ленинграда.
Казанский дом-музей В.И. Ленина, продолжавший свою работу в годы войны, принял на хранение ряд подлинных памятников Центрального музея В.И. Ленина. В частности, в Казань был вывезен автомобиль, в котором ездил В.И. Ленин[6]. Машина была отправлена из Москвы до Верхнего Услона в сопровождении сотрудника Центрального музея В.И. Ленина. В архиве Казанского дома-музея В.И. Ленина хранится несколько писем, в которых руководство Центрального музея В.И. Ленина выражало беспокойство за сохранность мемориальной машины. В одном из писем было указано, что если её не удастся по каким-либо причинам переправить (через Волгу) из Услона в Казань, то работник Центрального музея должен остаться с ней, «так как нельзя оставить уникальную музейную машину без надлежащего наблюдения». Руководство республики приняло все меры к сохранению доверенных музею коллекций, связанных с именем Владимира Ильича Ленина. Машина была переправлена в Казань, хранилась в каретнике при музее, а затем в хозяйстве при обкоме ВКП(б).
В Центральный музей Татарии из Ленинграда были перевезены рукописные фонды Пушкинского дома Академии наук СССР — подлинные рукописи Г.Р. Державина, М.В. Ломоносова, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, С.А. Есенина, В.В. Маяковского и других выдающихся русских и советских прозаиков и поэтов. Десятки ящиков с тысячами листов, тетрадей и папок были размещены на территории художественной галереи музея. Огромная ответственность за хранение всех этих сокровищ русской литературы была возложена на коллектив музея и лично на директора музея В.М. Дьяконова.[7] Кроме того, в Центральном музее Татарии хранилась часть семейного архива А.М. Горького, который в 1941 году передала на хранение Казанскому музею Е.П. Пешкова. [8]
Значительное влияние на культурную жизнь республики в годы войны оказало то, что Казань приняла ряд научно-исследовательских институтов Академии наук СССР. В Казани работали в годы войны О.Ю. Шмидт, С.И. Вавилов, А.Е. Порай-Кошиц, П.Л. Капица, А.Н. Несмеянов, Е.В. Тарле, Е.А. Чудаков, Б.Д. Греков и многие другие крупные учёные. В Казани и Чистополе жили и работали советские и зарубежные писатели — Д. Бедный, Л. Леонов, Янка Купала, Ярослав Галан, К. Федин, К. Тренёв, Вилли Бредель, Джованни Джерманетто, Н. Асеев, М. Алигер, Жан Ришар Блок и многие другие. Сюда не раз с фронта приезжали А. Фадеев, А. Твардовский, П. Павленко, Л. Ошанин, А. Сурков… Пребывание в республике выдающихся представителей советской интеллигенции не могло не отразиться на работе культурно-просветительных учреждений. Учёные и литераторы участвовали в организации выставок, антифашистских митингов, литературных вечеров и концертов[9].
Основной формой массовой политико-просветительной работы, направленной на военно-оборонную пропаганду, которая широко применялась в первые годы войны, в частности Центральным музеем и музеем А.М. Горького, явилась организация выставок — передвижек.
Выставочная работа Центрального музея ТАССР началась в первый же день войны. После сообщения по радио о вторжении гитлеровских войск музей решил немедленно включиться в пропагандистскую работу. Сотрудники музея работали вторую половину дня 22 июня и всю ночь. Утром 23 июня на площади перед музеем была устроена выставка «Советский Союз победит!» Она напоминала казанцам о героическом прошлом страны, о подвигах русских солдат в войнах с Пруссией, о героике периода гражданской войны, о том, что Россия в конечном итоге всегда побеждала тех, кто пытался идти на нее войной. Выставка заканчивалась стендами «У нас есть что защищать», «Фашизм — злейший враг человечества», «Будь готов к ПВХО». В дальнейшем на выставке систематически вывешивались сводки о положении на фронте, а в 12 часов дня ежедневно проводились военно-политические обзоры. Вслед за первой были подготовлены другие политически актуальные выставки: «Ледовое побоище», «1812 год», «25 лет РККА», «Герои гражданской войны», «Трудовые резервы», «Казанские окна сатиры», «Лицо врага», «Доноры-патриоты», «Будь готов к ПВХО», «Били, бьём и будем бить» и т.д.[10] Тематика выставок соответствовала задачам военного времени.
Фото №88430. Tatfrontu.ru Photo archive
Фото №88417. Tatfrontu.ru Photo archive
Фото №88422. Tatfrontu.ru Photo archiveВыставки устраивались в фойе центральных кинотеатров, в госпиталях, агитпунктах, воинских частях. Специальные передвижные выставки подобного содержания работали в колхозах и совхозах республики. Музей широко использовал многолюдные места города для массово-политической работы. Уже 27 июня 1941 года в агитпункте Казанского вокзала была открыта выставка «Героическое прошлое страны». Выставка на эту же тему действовала в большом павильоне парка культуры и отдыха им. Горького.
В августе 1941 года музей получил через политотдел казанской железной дороги два вагона — клуба, где была оборудована выставка «Били, бьём и будем бить!» Вагон курсировал от Москвы до Свердловска, отцеплялся на станциях, где с экспозицией знакомились железнодорожники и население. Эта форма массовой пропагандистской работы музея была отмечена Всесоюзным радио, газетами «Правда» и «Гудок».
В 1941–1942 годах Казанский городской комитет ВКП(б) поставил перед культурно-просветительными учреждениями и пропагандистами города задачу систематической агитационной работы с домохозяйками[11], активное участие в которой приняли музеи. На телеге, приспособленной под фургон, Центральный музей перевозил из двора во двор свои передвижные выставки.
Музей А.М. Горького организовал агитпункт, объединивший домохозяек, которые шили одежду и рукавицы для фронтовиков, стирали бинты для госпиталей, организовывали сбор тёплых вещей для воинов Красной Армии и т.д. Здесь же проводились беседы и лекции («Горький о фашизме», «Героическое прошлое русского народа», «Значение групп самообороны», «Значение бомбоубежища», «О тушении зажигательных бомб»)… Большую работу вели сотрудники музея Горького в сельских районах Татарии и в госпиталях. Специально для сельских районов музей устроил передвижные выставки на темы: «Передовики сельского хозяйства в условиях Великой Отечественной войны», «Уберём урожай до единого зерна», «Дадим стране и армии больше мяса и других продуктов животноводства», «Дадим стране и армии больше овощей!», «Экономь электроэнергию!» и другие.
В госпиталях музей организовывал лекции и выступления казанских и эвакуированных писателей, учёных. Перед ранеными воинами наряду с сотрудниками музея выступали Лев Ошанин, Джованни Джерманетто, В. Ардов, Е. Верейская, Н. Асеев, татарский писатель Адель Кутуй, учёные С.В. Касторский, Н.И. Мордовченко, профессор Л.А. Плоткин, казанские горьковеды А.Н. Вознесенский, И.А. Рахлин, Е.А. Колесникова и другие.[12]
Фото №88440. Tatfrontu.ru Photo archiveПонятно, что тематика выставок и лекций не всегда соответствовала профилю музеев. Музейные работники занимались агитационной работой, необходимой в годы войны.
Всего за годы войны Центральным музеем было организовано около тридцати передвижных выставок[13], музей Горького в 1941–1942 годах создал пятнадцать выставок, обслужил шестьдесят два колхоза. Только в 1941 году им было проведено 156 лекций и выступлений в госпиталях. В 1942 году в Казани была создана первая в стране большая выставка, посвящённая Великой Отечественной войне. Инициатива её организации принадлежала президиуму Академии наук СССР и Татарскому областному комитету ВКП(б). 14 февраля 1942 года было принято постановление президиума Академии наук СССР «Об организации выставки «Великая Отечественная война Советского народа»[14], подписанное вице-президентами Академии наук СССР академиками О.Ю. Шмидтом, Е.А. Чудаковым. Подготовка выставки велась совместно с Наркомпросом ТАССР. В состав совета по её организации вошли академики А.М. Деборин (председатель) и Е.В. Тарле, профессор Л.А. Плоткин, директор Центрального музея В.М. Дьяконов (заместитель председателя).[15]
Фото №88452. Tatfrontu.ru Photo archiveОбластной комитет ВКП(б) и правительство Татарии, придавая большое политическое значение выставке, посвящённой Отечественной войне, оказывали её организации всяческое содействие. Для выставки было выделено помещение театра юного зрителя и обширная территория его внутреннего двора, изысканы средства. Был организован ряд выездов для сбора материалов. Активно участвовали в создании выставки Н.С. Державин, Е.С. Варга, М.Н. Тихомиров. Неоценима была помощь О.Ю. Шмидта. В начале 1942 года с рекомендательными письмами О.Ю. Шмидта и других учёных. В.М. Дьяконов встретился в Москве с Е.М. Ярославским, который помог ему установить связь с Центральным штабом партизанского движения, Главным политическим управлением Красной Армии, Главным артиллерийским управлением, редакцией газеты «Красная Звезда». В результате в Казань были отправлены две платформы с трофейным немецким оружием (автоматы, противотанковые ружья, пушки, снаряды, пулемёты, мотоциклы, самоходные артиллерийские орудия, автомашины, танки и даже самолёт).[16] Было получено большое количество фотографий, афиш, плакатов, документов, отражающих героическую борьбу советского народа против фашистских захватчиков. Документы, переданные Центральным штабом партизанского движения и политуправлением, позволили раскрыть звериное лицо фашизма. Среди них были письма и дневники немецких солдат и офицеров, фашистские объявления «о новом порядке», отпечатанные на русском языке, первые акты о зверствах фашистов по отношению к пленным и мирному населению, составленные бойцами Красной Армии, фотографии чудовищных казней, изъятые из полевых сумок пленных и убитых фашистов.
Значительная часть материалов была посвящена партизанскому движению, в том числе фотоснимки и документы (мандаты делегатов) партийной конференции партизанского края. Редакции газет, в том числе газета «Красная Татария», передали для выставки письма патриотов, фотографии, отражающие жизнь республики в условиях военного времени, подчиненную девизу «Всё — для фронта, всё — для победы!» Большую помощь в привлечении материала о героях-фронтовиках оказывал музею председатель Президиума Верховного Совета ТАССР Г.А. Динмухаметов. Он передал для выставки поступавшие в Президиум материалы музейного значения, с его помощью были получены фотографии, документы и трофеи, привезённые из поездки на фронт делегацией трудящихся Татарии, которую он возглавлял.[17]
В блокадном Ленинграде жил искусствовед П.Е. Корнилов, работавший в казанском музее в 1920–30-х годах (позднее — сотрудник Русского музея). Он стал своеобразным корреспондентом музея, присылая для него объявления, афиши, плакаты, отражающие героическую жизнь и борьбу блокадного Ленинграда.
В сборе материалов для выставки в условиях войны при минимальном количестве сотрудников вырабатывались особые методы, среди которых — прикрепление их к определённым объектам: заводам, вузам, военкоматам и т.д.
Собранные материалы позволили создать большую и впечатляющую выставку. Участие в её организации крупных учёных обеспечило высокий научный уровень выставки. Местная печать уделяла значительное внимание её подготовке[18], а позднее и работе.
Выставка была торжественно открыта 3 августа 1942 года. На митинге по поводу этого события выступили О.Ю. Шмидт, представители областного комитета ВКП(б) и военного гарнизона.
Тематическая структура выставки была следующей:
Наши великие предки о Родине.
Великие полководцы прошлого.
Отечественная война 1812 года.
Гражданская война.
СССР накануне Отечественной войны.
Вероломное нападение гитлеровской Германии
на нашу страну.
На войну встаёт народ.
Первый этап войны. Разгром немцев под Москвой.
Второй этап войны.
Во дворе театра и на прилегающей к нему улице Островского экспонировалось крупногабаритное трофейное немецкое оружие.
Приведённая структура свидетельствует о том, что выставка носила не местный, а, скорее всего, общесоюзный характер. Это определялось как задачами, стоявшими перед её строителями, так и положением Казани, которая стала в годы войны крупным эвакуационным центром.
Фото №88445. Tatfrontu.ru Photo archive
Фото №88449. Tatfrontu.ru Photo archiveУже в первые месяцы работы выставка была дополнена местным материалом. В частности, в разделе, рассказывавшем о героизме бойцов и командиров на фронтах Отечественной войны, уже в 1942 году экспонировались фотографии и документы Героев Советского Союза, уроженцев Татарии: В. Григорьева, Г. Батаршина, З. Фатыхова, П. Наумова и других. Местный материал был представлен и в теме о работе советского тыла. Экспонировались документы и фотографии о всесоюзном социалистическом соревновании, о фронтовых бригадах, о казанцах — «тысячниках». Большое место занимали произведения местных художников. Печать тех лет отмечала работы Н. Сокольского «Разгром немцев под Москвой», Г. Каткова «Всеобуч в Казани», Д. Булата «Танковый десант», Г. Житкова «Проводы в Красную Армию в татарской деревне», Н. Кострова «Встреча Красной Армии в освобождённом районе», карикатуры Э. Гельмса. На казанской выставке были представлены также фронтовые работы скульптора В.А. Павлова[19] — серия портретов героев войны и скульптурный портрет вице-президента Академии наук СССР, академика Л.А. Орбели, выполненный по заданию совета выставки (экспонировался в разделе «Учёные — фронту»)[20].
Протоколы заседаний совета выставки, сохранившиеся в фондах Государственного музея Татарии, фотографии стендов и выставочных залов, газетные публикации позволяют представить содержание и оформление экспозиции, отношение к ней посетителей. Ей посвящена статья известного казанского поэта Бруно Зернита, опубликованная в «Красной Татарии»[21]. Яркий, взволнованный рассказ поэта помогает понять, какое сильное впечатление на посетителей производила выставка. «Мы вошли в первый зал, и чувство непередаваемого волнения охватило нас, — пишет он, — к мести, к свящённой мести зовёт материал выставки».
Трудности военных лет определили скромность оформления выставки. Но главное заключалось в том, что она отвечала задаче времени — вызывала гнев и ненависть к врагу. Это определило её успех. Уже за первую неделю выставку посетили более трёх тысяч человек[22]. Всего же за время её работы в 1942–1944 годах с нею ознакомились свыше двухсот тысяч человек.[23]
Выставка широко использовалась в пропагандистской работе. Здесь читались лекции, делались военно-политические обзоры, выступали участники войны.
В течение всей работы выставки продолжалось её комплектование новыми экспонатами, среди которых значительное место заняли материалы о Татарской АССР в период войны.
К середине 1943 года на выставке было представлено около трёх тысяч экспонатов[24]. Количество местного материала было к тому времени уже довольно значительным (материалы о взносах в фонд обороны, о донорах и станции переливания крови, о работе в годы войны школ, научно-исследовательских учреждений, госпиталей и т.д.). В 1943 году в Казани работали две большие выставки в помещении цирка — «Промышленность Татарии — фронту!» и «Трудовые резервы», созданные при поддержке Казанского горкома ВКП(б). Через некоторое время их материалы были переданы в Центральный музей и включены в выставку «Великая Отечественная война». В эти же годы Центральный музей начал сбор материалов о Героях Советского Союза — уроженцах Татарии.[25]
Необходимо подчеркнуть, что работа над выставкой имела чрезвычайно важное значение для Центрального музея. Во-первых, благодаря этому активизировалась его собирательская деятельность; во-вторых, после закрытия выставки вся её экспонатура поступила в музей, составив в нём богатейший фонд Великой Отечественной войны (около шести тысяч вещей, документов и фотографий).
Пропагандистская и агитационная работа явилась главным направлением деятельности и районных музеев Татарии. Практически в годы войны действовало четыре районных музея — в Елабуге, Чистополе, Бугульме и Тетюшах. Они устраивали небольшие тематические выставки оборонной тематики. В Елабуге в июле 1942 года была открыта выставка «В защиту детей от фашистских варваров»[26], в Чистопольском музее — выставка о Великой Отечественной войне советского народа[27], на которых особенно интересны были акварели местных художников — зарисовки боёв под Сталинградом.
Так же как и в Казани, серьёзную помощь музеям оказывала интеллигенция, эвакуированная в районы Татарии. В Елабуге, например, размещалась часть института истории материальной культуры Академии наук СССР, научные сотрудники которого помогали музею в изучении истории края. Здесь в военные годы жил и работал М.И. Артамонов (в будущем директор Эрмитажа). Под его руководством производились археологические раскопки в районе Танайки, часть материалов которых была передана в музей. Сумел привлечь к музею внимание учёных и писателей, живших в Чистополе в 1941–1943 годах, художник-краевед, директор Чистопольского музея В.Д. Авдеев.[28]
Профессор Н.Н. Сычёв за время пребывания в Чистополе провёл три экспедиции на городища в районе Змеёвки и Джукетау, собрал для музея значительный материал по болгарской культуре. При участии эвакуированной интеллигенции была создана выставка работ художников города. «Итак, — пишет Л. Леонов, — Первое мая в Чистополе отмечено было открытием выставки местных художников. Очень интересно и приятно мне констатировать, что художественное дело, несмотря на величайшие испытания Родины нашей движется вперёд. Мне понравились работы Б.К. Винокурова (карандаш) и В.Д. Авдеева (портреты маслом). Кажется мне, что самый удачный из них — портрет Тренёва, очень похожий и острый».[29]
31 октября 1941 года музей посетили Л. Леонов и К. Федин. Леонов пишет, что, осматривая музей, он почувствовал: «есть люди в Чистополе, которым дорого прошлое и настоящее города». «Спасибо этим людям за их работу и любовь», — заканчивает писатель свою запись в книге отзывов. В тот же день К. Федин оставляет Чистопольскому музею следующие пожелания: «Надо учить людей любви к труду, к делу рук человеческих, к созданному искусством и стараниями наших отцов и наших современников. Этой любви учит музей далёкого Чистополя. Пожелаем этому дому и его хранителям «Многие лета».[30]
П.А. Павленко, который несколько раз приезжал с фронта в Чистополь, также бывал в музее. «Чистопольский музей невелик, — писал он, — но собран и хранится с большой любовью». Писатель хорошо отзывался о собраниях художественного отдела. В июле 1942 года П.А. Павленко советует В.Д. Авдееву собирать рукописи художественных произведений, написанных в дни Отечественной войны поэтами и писателями, живущими в Чистополе.[31]
Несмотря на значительное сокращение деятельности музеев, в том числе Центрального музея Татарии, в конце 1941 года он приступил к переучёту фондов[32]. Были обработаны собрания живописи, графики, фарфора, гравюры, дерева, металла, тканей, археологии, коллекции отдела природы. Вещи, не имевшие музейной ценности, были сняты с хранения. На ряд ценных экспонатов составлялись паспорта. Эту работу выполняли П.М. Дульский, Н.Г. Первухин, Н.Ф. Калинин, профессор Н.И. Воробьёв и другие учёные Казани. Казанский музей был в числе немногих музеев, которые в условиях консервации смогли провести эту работу.[33]
В 1942 — начале 1943 года казанские музеи принимают участие в научных конференциях, проводимых в Казани Академией наук СССР. На научной исторической конференции в феврале 1942 года Центральный музей был представлен двумя докладами: «Новые данные о болгарах по материалам археологических раскопок» (Н.Ф. Калинин), «Архив В.М. Флоринского» (В.М. Дьяконов). С помощью общественности научную конференцию, посвящённую 74-й годовщине со дня рождения А.М. Горького, провёл в 1942 году музей Горького. В её работе участвовали академик А.М. Терпигорев, профессор Б.М. Эйхенбаум, писатель В.М. Бахметьев, учёные-горьковеды Москвы, Ленинграда, Казани. Доклад «Горький и Великая Отечественная война» прочитал заместитель директора Ленинградского института литературы Академии наук СССР профессор Л.А. Лопаткин, «Горький и Запад» — профессор К.Н. Державин, анализ творческого пути писателя сделал профессор Казанского университета А.Н. Вознесенский, сотрудник Третьяковской галереи И.А. Либерфорд выступил с докладом «Горький в изобразительном искусстве», о неопубликованных материалах казанского периода жизни сообщил Н.Ф. Калинин. После официальных докладов с воспоминаниями о писателе выступили И.И. Вольнов, Джовани Джерманетто, П.М. Дульский, Н.Ф. Калинин, Адель Кутуй, А.С. Курская (жена полпреда в Италии в 20-х годах).[34]
Вторая горьковская конференция была проведена в 1943 году. На ней были сделаны доклады «Горький — борец с фашизмом», «Горький в школьном преподавании», «Творческий путь Горького». С воспоминаниями выступил татарский писатель Кави Наджми, который неоднократно виделся с великим писателем в 1928 году в Казани, в 1929 году — с группой татарских писателей был в гостях у Горького, а в 1934 году встретился с ним на I Всесоюзном съезде писателей. Воспоминания профессора В.Н. Терновского были посвящены встречам с Горьким в Италии (Сорренто) в октябре 1930 года и переписке с ним в 1930–1931 годах.
Наркомпрос РСФСР высоко оценил участие музеев Татарии в научных конференциях Академии наук СССР и, особенно, организацию научных конференций музеем А.М. Горького.
Не имея средств на широкое развитие научно-исследовательской работы, Центральный музей в годы войны сделал всё же попытку возобновить археологические исследования. В августе 1942 года были предприняты поиски города Керман, название которого чеканилось на монетах Болгарского государства (клад с этими монетами хранится в фондах Госмузея). В сентябре того же года была совершена экспедиция в Болгары для изучения эпиграфики Болгарского городища. Экспедиция обнаружила, зачистила и зафиксировала сорок надписей. В 1942–1943 годах Н.Ф. Калинин на основе изучения этих материалов написал статью «Итоги работ в ТАССР по изучению булгаро-татарской эпиграфики». В ней он приходит к новым выводам о стилях болгаро-татарской эпиграфики, её датировке и преемственных связях.[35] Летом 1943 года была проведена двухмесячная разведочная экспедиция в Болгары под руководством Н.Ф. Калинина, которая обмерила ряд памятников.
В 1942–1943 годах возобновил собирательскую деятельность Казанский музей А.М. Горького. Директор этого музея М.Н. Елизарова выезжала на Западный и Южный фронты. Ей удалось собрать фронтовые и партизанские газеты с материалами о Горьком, фотографии и акты о зверствах фашистов, трофейные документы немецких солдат (письма, записные книжки и пр.).
В 1943 году, после перелома в ходе войны, началась реэвакуация центральных учреждений из Казани. В середине 1942 года было возвращено помещение музею А.М. Горького. В октябре 1943 года освободилась основная часть помещения Центрального музея. В этой связи с конца 1943 года главным в работе казанских музеев стало восстановление их постоянных экспозиций.[36]
Группа сотрудников Центрального музея под руководством Н.Ф. Калинина начала восстановление экспозиций исторического отдела. Работа велась по довоенным планам, которые лишь незначительно корректировались. В 1943 году, к годовщине Октябрьской революции, были открыты разделы археологии, истории края в XVI–XIII веках, восстановлена художественная галерея.
В мае 1944 года музейно-краеведческий совет разработал план восстановления экспозиций XIX века и отдела социалистического строительства.
К концу войны[37], после серьёзной работы над тематико-экспозиционными планами и рецензирования их в Научно‑исследовательском институте музееведческой работы, Центральный музей сумел восстановить экспозиции, посвящённые истории Татарии с древнейших времен до середины XIX века, и создать новый отдел «Татария в годы Великой Отечественной войны». В основу последнего легли материалы выставки, свёрнутой и перевезённой из ТЮЗа в октябре 1944 года. Кроме того, в 1944 году было принято постановление СНК РСФСР о создании филиала Государственного музея Татарии, музея классика татарской литературы Шарифа Камала.[38] В связи с этим было начато изучение литературного прошлого края. Состоялось несколько выездов в Оренбург, Рузаевку, Москву для сбора материалов о жизни и творчестве Шарифа Камала.
В начале 1943 года была восстановлена в довоенном виде экспозиция музея А.М. Горького, посвящённая жизни А. Пешкова в Казани. Заново были созданы разделы «Детство» и «В людях», построенный, однако, на кадрах из соответствующих кинофильмов и иллюстрациях к этим произведениям. Это дало основание для справедливой критики со стороны специалистов-горьковедов. В рецензии директора Центрального музея А.М. Горького в Москве П. Вайншенкера отмечались недостатки экспозиции, основанной на научно-вспомогательных материалах, и высказывалось пожелание, чтобы Казанский музей раскрывал творчество Горького на его произведениях, связанных с Казанью.[39]
В 1943–1944 годах в музее был открыт раздел «Горький — борец с фашизмом» (на материалах, вывезенных с фронта).
В конце войны музеи получили возможность возобновить разработку научных тем, связанных в основном с построением новых экспозиций. В Центральном музее Н.Ф. Калинин работал над темой «Болгарское искусство в металле», О.С. Хованская — «Военно-инженерное дело на Руси», П.М. Дульский — «Архитектура в произведениях мастеров гравюры», С.Ш. Ишмуратова изучала мастерство скульпторов-татар. В 1944 году Н.Ф. Калинин приступил к написанию первых глав монографии, посвящённой истории Татарии.
Казанский музей А.М. Горького в годы войны оказался центром, вокруг которого сконцентрировались учёные-горьковеды. Ими был исследован ряд вопросов, связанных с творчеством А.М. Горького: «Горький и народное творчество» (кандидат наук Н.И. Мордовченко), «Из цикла «По Руси» в творчестве Горького» (докторант Института мировой литературы Академии наук СССР С.В. Касторский), «Некоторые творческие приёмы Горького в повести «Мои университеты» (Н.Ф. Калинин), «Горький и Блок» (докторант Института мировой литературы Д.Е. Максимов), «К вопросу о цикле «Русских сказок» Горького» (кандидат филологических наук И.А. Рахлин). Эти темы были доложены на 3-й Горьковской конференции, организованной в июне 1944 года. В содружестве с литературоведами работали сотрудники А.М. Горького. Так, старший научный сотрудник музея Е.А. Колесникова, работавшая над темой «К истории текста ранних произведений Горького, опубликованных в «Волжском вестнике» в 1893 году»[40], выступила на конференции с докладом «Горький в казанской прессе».
Наряду с возобновлением экспозиционной и научно-исследовательской деятельности дальнейшее развитие получила в музеях Казани научно-просветительская работа. Основной её формой, оправдавшей себя в начале войны, оставались музейные и передвижные выставки. Однако характер их изменился. Если выставки Центрального музея первых военных лет имели ярко выраженную агитационную направленность, что соответствовало задачам идеологической работы того времени, то в выставках 1944–45 годов широко использовались музейные коллекции, появилась возможность вернуться к краеведческой тематике.
Только в 1945 году музей организовал семнадцать выставок. Среди них — «Героическое прошлое русского народа в медалях» (с использованием богатейших нумизматических коллекций музея), «М.И. Кутузов — великий русский полководец», «Выставка трофеев» (во дворе музея), «Любите свой народ!», «Жизнь замечательных людей в Казани», «Л.Н. Толстой», «Татарское народное искусство». Выставочная работа военных лет главного музея Татарии завершилась созданием выставки «День победы — 9 мая 1945 года».
Вернулся к литературоведческой тематике и музей А.М. Горького, который в 1944–1945 годах работал над юбилейными выставками, посвящёнными жизни и творчеству Горького, Лермонтова, Чернышевского, Толстого и других писателей. Эти выставки создавались не только в музее, но и в помещениях казанских театров, где проводились юбилейные заседания. в 1944 году музеем Горького была создана большая выставка о жизни и творчестве татарского поэта и революционного демократа Габдуллы Тукая[41], отмеченная газетой «Комсомольская правда» (3 декабря 1944 г.) как большое событие в культурной жизни республики.
Вместе с тем вырабатывались и новые формы работы. Одной их них, возникшей в Центральном музее в 1943 году и закрепившейся в нём на десятки лет, явились «краеведческие среды». Небезынтересна история их происхождения. В декабре 1943 года из Ленинграда в Казань приехал член учёного совета Русского музея П.Е. Корнилов. В среду, 15 декабря, он выступил в музее с лекцией «Изобразительное искусство Казани до Октябрьской социалистической революции». Глубокое знание материала и блестящий язык увлекли аудиторию. Лектора просили продолжить анализ истории местного искусства. Решено было собраться через неделю. В среду, 22 декабря, Корнилов выступил с обзором развития изобразительного искусства в Казани за годы советской власти. Следующая среда (29 декабря) была посвящена встрече с ленинградским художником В.И. Курдовым — «С карандашом и блокнотом по осаждённому Ленинграду». Его выступлением открылась серия «сред», посвящённых Великой Отечественной войне.
С декабря 1943 года до окончания войны в музее провели свыше сорока «сред»[42]. Наряду с военной тематикой были выступления о развитии экономики и культуры в крае за годы советской власти. Доклады и выступления на «краеведческих средах», как правило, сопровождались демонстрацией музейных предметов и коллекций из фондов казанских музеев. Общественность Казани хорошо приняла эту новую форму массово-просветительной деятельности Центрального музея. Актуальность и значимость «сред» и их тематики были отмечены центральной и местной печатью[43] и московским радио. Тексты докладов, прочитанных на «средах», откладывались в научном архиве музея и помогли в дальнейшем правильно выработать направление собирательской работы. Кроме того, проведение массовых собраний с лекциями на краеведческую тематику вызвало повышение интереса к изучению местной истории. Вокруг музея сложился актив учёных и краеведов, что способствовало развитию его работы в последующие годы.[44]
В апреле 1944 года Наркомпрос РСФСР рассмотрел итоги деятельности казанского музея за годы войны и дал ей высокую оценку[45]. Было отмечено, что за это время Центральный музей Татарии выдвинулся в число передовых музеев страны. В связи с этим Наркомпрос РСФСР поставил перед музеем ряд новых задач, направленных на широкое развитие научно-исследовательской работы.
С целью обобщения деятельности музеев за годы войны и обмена опытом Наркомпрос РСФСР провёл в сентябре 1944 года в Казани на базе Центрального музея Татарии межобластное совещание музейных работников.
На совещании выступили с докладами сотрудники ряда местных музеев: В.М. Дьяконов (Казань), П.И. Галкина (Иваново), Пьянков (Свердловск), Мендиярова (Горький) и другие.[46]
Совещание отметило, что в годы войны, несмотря на тяжёлые условия работы, музеи сделали шаг вперед в экспозиционной и собирательской работе: созданы тематические экспозиции, посвящённые Великой Отечественной войне, с включением местных материалов (Казань, Иваново), проведена большая работа, связанная с комплектованием фондов материалами периода войны. Особенно высоко оценивалась массово-политическая работа музеев. Совещание поставило перед музеями новые задачи дальнейшего сбора и пропаганды материалов о трудовом и фронтовом героизме советских людей.
Большим событием в жизни Центрального музея Татарии в 1944 году стал его 50-летний юбилей. 24 декабря 1944 года бюро Татарского обкома ВКП(б) приняло решение о широком его праздновании.[47] Была создана юбилейная комиссия, в которую вошли представители обкома и горкома ВКП(б), Татнаркомпроса, комсомольских органов, учёные, писатели, художники. На заводах, в учреждениях, учебных заведениях, в печати и на радио были организованы выступления, посвящённые полувековому пути одного из крупнейших культурно-просветительных учреждений республики.[48] В связи с юбилейной датой была проведена научная конференция, подготовленная учёным советом музея. На ней заслушали и обсудили свыше сорока докладов.
Правительство Татарии наградило музей и ряд его работников Почётными грамотами Президиума Верховного Совета ТАССР. Их вручал Председатель Президиума Г.А. Динмухаметов, оказавший в годы войны большую помощь музею. Особо были отмечены заслуги Н.Ф. Калинина, ему был вручен значок «Отличник народного просвещения» и присвоено звание заслуженного деятеля науки ТАССР.[49]
После окончания войны двадцать три сотрудника музея получили правительственную награду — медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».[50]
Высокой оценкой деятельности Центрального музея ТАССР в годы войны явилось присвоение ему разряда Государственного музея. Постановление об этом было подписано 25 октября 1944 года заместителем Председателя СНК СССР А.Н. Косыгиным.[51] Центральный музей ТАССР стал первым краеведческим музеем страны, отнесённым к разряду государственных. Благодаря этому значительно усилилась его материальная база. В 1945 году бюджет составлял 825 тысяч рублей (вместо 307 — в военные годы). На восстановительные нужды правительство дополнительно ассигновало музею ещё 70 тысяч рублей. Повышение заработной платы до уровня государственных музеев позволило привлечь на работу в музей группу выпускников Казанского университета (Е.Г. Бушканец, Л.С. Ачкасова, Г.Л. Грошева, Д.Х. Мухитдинова и другие). Вместе с тем перевод в разряд государственных накладывал большую ответственность на коллектив музея и его руководство, перед которыми встала задача поднять работу на новый уровень. Эта задача решалась в послевоенные годы.
[1]Симкин Н.В. Советские музеи в период Великой Отечественной войны // Труды научно-исследовательского института музееведения. М., 1961. Вып. II–III. С. 176.
[2] См.: Врочинская К.А., Комарова М.Ф. Работа музеев РСФСР в условиях военного времени (информационное письмо № 1). М., 1942.
[3] По периоду войны 1941–1945 гг. многие сведения получены у В.М. Дьяконова, директора Госмузея; Э.В. Кудряшовой — сотрудницы музея с 1938 г.; М.А. Ильиной — сотрудницы музея с 1934 г.; М.Н. Елизаровой — директора музея А.М. Горького с 1940 г.
[4] Г.Б. Вахламов, М.А. Софронов, В.И. Мельситов погибли на фронтах Отечественной войны.
[5] НМ РТ, фонды. Летопись военных лет. П. 377. Л. 4 (Летопись событий за октябрь 1941 г. вёл Н.Ф. Калинин.)
[6] Архив Казанского дома-музея В.И. Ленина (см. переписку военных лет).
[7] Музей хранил фонды Пушкинского дома до конца лета 1943 г., когда они были вывезены из Казани.
[8] В архиве ИЯЛИ АНТ (Ф. 8. Оп. 2. Ед. хр. 60. л. 40) хранится письмо Е.П. Пешковой в Госмузей ТАССР. Она пишет, что в 1945 г. Н.Ф. Калинин в Москве передал ей семейный архив в полной сохранности.
[9] См.: Климентовский В.А. Русские писатели в Татарской АССР. Казань, 1951 г.; Порман Р. Советские писатели в Татарии в годы Великой Отечественной войны. Казань, 1958.
[10] НМ РТ, архив. Отчёт о работе за 1943 г.
[11] См. в газете «Красная Татария» № 1986 (7385) от 22 августа 1942 г. статью зав. отделом пропаганды и агитации Казанского горкома ВКП(б) т. Зарубиной «Политическая агитация в общественных местах и домоуправлениях».
[12] Сведения о работе музея А.М. Горького в годы войны получены у М.Н. Елизаровой, директора музея с 1941 г.
[13] НМ РТ, архив. Д. III-2. Л. 2.
>
[14]Там же. Д. IV-32. Л. 1, копия постановления.
[15]Там же. Д. IV-32. Л. 3.
[16] К сожалению, не всё из этой «коллекции» сохранилось до наших дней. Большая часть трофеев позже была сдана в металлолом.
[17] НМ РТ, архив. Д. III-10. Л. 84.
[18] Красная Татария. 1942. 3 июля, 17 июля.
[19] Автор паркового скульптурного ансамбля «Артек».
[20] Красная Татария. 1942. 31 октября.
[21]Там же. 12 августа.
[22]Там же. 22 августа.
[23] Сохранилась книга отзывов выставки, где запечатлены сотни волнующих записей, например: «Я участник Великой Отечественной войны. Выставка, которую я посмотрел, зовёт меня как воина после выздоровления скорее встать в ряды сражающихся и мстить, мстить немцам. Лейтенант Ёлочкин». «Выставка помогает нам, людям тыла, разобраться в великой борьбе против немецкого зверя, зовёт работать и работать ещё лучше». Во всех отзывах одна главная мысль — выставка сделана своевременно, она поднимает народ на борьбу с врагом.
[24] НМ РТ, архив. Отчёт за 1943 г.
[25] НМ РТ, фонды; архив ИЯЛИ АНТ. Ф. 8. Оп. 2. Д. 64. Л. 9. К концу 1944 г. музей располагал комплексами материалов о десяти Героях Советского Союза — уроженцах Татарии.
[26] Красная Татария. 1942. 1 июля.
[27] НМ РТ, архив. Д. III-10. Л. 173.
[28] В Чистопольском музее, несмотря на то, что музей не раз закрывался из-за недостатка топлива, смены работников, очень незначительные средства (на все виды работ 6 тыс рублей в год), во время войны функционировали три отдела — археологический, природы, художественный. Многие из живших в Чистополе известных писателей были близки семье Авдеевых. У врача Д.Д. Авдеева устраивались литературные вечера, о которых тепло отзывались Л. Леонов, М. Исаковский, К. Федин, Н. Асеев и другие. Все они были лично знакомы с В.Д. Авдеевым и не могли не оказывать помощи музею. См: Порман Р. Советские писатели в Татарии в годы Великой Отечественной войны. Казань, 1958.
[29] Запись сделана писателем в книге отзывов музея. Цит. по: Порман Р. Указ. соч. С. 36.
[30]Там же.
[31] В музеях Татарии и в Союзе писателей ТАССР хранится около 40 рукописей писателей и поэтов, живших в годы войны в республике. К сожалению, большое количество автографов находится в частных собраниях: около 70 — в архиве В.Д. Авдеева, около 30 — у Д.Д. Авдеева, около 30 — у Р. Пормана, 12 — в личном архиве Ш.Ш. Сидаева, бывшего в годы войны секретарём РК ВКП(б) в Чистополе.
[32]Дульский П.М. Охрана наследия прошлого и искусствоведение // Красная Татария. 1943. 4 декабря.
[33]Симкин М.Н. Советские музеи в период Великой Отечественной войны // Труды НИИМ. Вып. II. М., 1961.
[34] Отчёт о работе в 1942 году. Архив музея А.М. Горького.
[35] ИЯЛИ АНТ. Ф. 8. Д. 76. Л. 2, 4, 10.
[36] Потребовалось огромное напряжение сил коллектива ЦМТР для проведения большого ремонта помещений под экспозиции.
[37] Экспозиции были восстановлены в 1945 г. См.: Отчёт о деятельности музея за 1945 г. НМ РТ, архив. С. 13.
[38] Красная Татария. 1944. 11 октября, 28 ноября.
[39] См.: Рецензии П. Вайншенкера на экспозиции. Отчёт за 1943 г. Архив музея А.М. Горького.
[40] В работе Е.А. Колесниковой использован цензорский экземпляр «Волжского вестника», найденный в научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского и опубликованные в нём рассказы Горького — «Месть», «О чиже, который лгал, и о дятле, любителе истины», «Разговор по душам» подверглись жёсткой цензорской правке.
[41] В работе Е.А. Колесниковой использован цензорский экземпляр «Волжского вестника», найденный в научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского и опубликованные в нём рассказы Горького — «Месть», «О чиже, который лгал, и о дятле, любителе истины», «Разговор по душам» подверглись жёсткой цензорской правке.
[42] Подробнее с тематикой «сред» можно познакомиться в следующих публикациях: Краеведческие среды. Предисловие В.М. Дьяконова. Казань, 1944; Краеведческие собрания и конференции 1943–1948. Казань, 1948; Краеведческие собрания, конференции и лекции 1943–1953. Казань, 1954.
[43] Красная Татария. 1944. 8 января.
[44] См. в газете «Красная Татария» от 23 сентября 1944 статью «Лекторий при краеведческом музее».
[45] См. копию протокола совещания в личном архиве В.М. Дьяконова. На совещании высокую оценку деятельности музея дали профессор А.П. Смирнов, И.П. Кряжин, Н.Н. Плавильщиков и другие.
[46] НМ РТ, архив. Д. III-10.
[47] Там же. Копия постановления бюро Татарского ОК ВКП(б) от 24 декабря 1944. д. III-11. Л. 1.
[48] Красная Татария. 1944. 23 декабря, 26 декабря, 27 декабря.
[49] Архив ИЯЛИ АНТ. Ф. 8. Оп. 3. Д. 18; НМ РТ, архив. Д. III-3. Ещё в мае 1944 г. общественность Казани тепло отметила 40-летие научной и педагогической деятельности. Н.Ф. Калинина. См: Учёный-краевед // Красная Татария. 1944. 20 мая.
[50] Среди них ведущие работники музея В.М. Дьяконов, Н.Ф. Калинин, М.А. Ильина, А.М. Ефимова, Э.В. Кудряшова, С.Ш. Ишмуратова, П.М. Дульский, Н.Г. Первухин, Я.П. Коксин и др. Список награждённых приложен к годовому отчёту за 1945 г. Награды были вполне заслужены сотрудниками музея, условия работы которых были сопряжены с колоссальными трудностями военного времени. в фондах музея хранится интереснейший документ тех лет — дневник бытовой и хозяйственной жизни музея. Большинство записей сделано Н.Ф. Калининым. Скупо раскрывается в дневнике жизнь музейных работников военных лет: коллективная обработка земельных участков, выделенных для подсобного хозяйства, распределение урожая; расчистка от снежных заносов крыши и двора, заготовка дров для музея, борьба с сыростью и т.д.
[51] Копия распоряжения СНК СССР от 25 октября 1944 года (№ 20405) хранится в научном архиве НМ РТ.
